В школах сталкиваются с разными проблемами. Среди них есть и такая, о которой педагоги предпочитают не говорить публично. В образовательных заведениях столицы и некоторых крупных городов становится всё больше учеников, плохо знающих или вообще не говорящих по-русски. В основном это дети мигрантов. Родители остальных школьников опасаются, что из-за разницы в восприятии материала пострадает качество обучения.

Русский язык без перевода Нуркамилю пока не дается. Его переводчик на киргизский - сосед по парте. В Екатеринбург приехал уже давно. Добровольные помощники для новичков - вынужденная инициатива директора. И встретить их можно в каждом классе. Например, в 11Б русские – меньшинство: 1 человек. Еще 7 киргизов, 2 таджика, 2 азербайджанца и армянин. Эта многонациональность объясняется просто: рядом со 149-й школой - крупный вещевой рынок.

"В сентябре, в мае, могут прийти люди, которые не владеют русским языком. Ребенок приходит к нам и общается только жестами", - говорит директор школы Инна Логинова.

Объяснять на пальцах здесь привыкли. По закону брать обязаны любого ребенка, даже без азов русского. Выкручиваются как могут - буквально разжевывают материал на уроках, и много занимаются после них.

"Таким школам как наша нужно помогать. То, что мы сами изобретаем велосипед и занимаемся выдумыванием разных методик по работе с детьми-мигрантами, это очень сложно", - сказала директор школы Инна Логинова.

Сложностей вообще много. Сами мигранты бояться приводить детей, потому что нет регистрации. Хотя в школе она не нужна. Педсостав жалуется, что с приезжими одни проблемы: они могут внезапно уехать на родину. Так же внезапно вернуться. Через полгода. Или вовсе выйти замуж в 13 лет и бросить учебу. Но все же главная проблема - языковой барьер. Родители русскоговорящих детей возмущаются: трудности перевода одних влияют на успеваемость всех.

"У меня у подруги девочка, она училась на четверки и пятерки, хотя она не понимала ничего, но на фоне тех детей ей ставили четверки и пятерки. Но в другой школе эти пятерки обернулись двойками, и трагедия матери, которая сидит и нанимает репетиторов", - рассказывает местная жительница.

"Представляете, когда дети учатся русскоязычные в обычной школе, и когда здесь больше половины класса - азербайджанцы, таджики и так далее, как учитель может объяснить материал одинаково доходчиво, чтобы наши дети поняли и они? Языковой барьер разный, дети понимают по-разному", - сказала еще местная жительница.

В Москве уже несколько школ, в которых примерно 7 из 10 учеников - иностранцы. Учителя говорить открыто об этой ситуации не хотят. Но когда корреспондент со скрытой камерой попыталась узнать, стоит ли устраивать своего ребенка в одну из таких школ, получила ответ: "У вас русский ребенок? Как вам сказать откровенно, посмотрите на наш контингент. Ну, вы сами понимаете, как они владеют русским языком: и устным, и письменным".

Зарина и после уроков разговаривает с сыном не на родном языке, чтобы быстрее привыкал. Хотя он и так неплохо говорит по-русски - учится в необычной школе.

Несколько лет назад в Москве открылись школы русского языка. Детей делят на группы в зависимости от возраста. Программа интенсивная. Начинают с букваря, через год ученики должны быть готовы к обычной школе.

Школа при школе - один из принципов обучения. В соседних классах - обычные ученики. На переменках общаются. На русском. Правда, таких спецшкол в Москве всего 13. Свободных мест нет.

"Я считаю, в каждой школе должна быть школа русского языка. Я считаю, для каждого родителя это очень важно, чтобы его ребенок научился русскому языку, чтобы он адаптировался в новой среде", - говорит Зарина Чурокова.

Индийский поклонник Тарковского, Питер или Петя Сикдар мечтает учиться во ВГИКе на режиссера. Уже сейчас работает на детском телевидении. А когда приехал в Москву 6 лет назад со своим братом-близнецом, год сидели дома - учиться этих детей брать отказывались, мол, нет мест. Пока кто-то не посоветовал: есть школа с курсами русского языка для иностранцев.

"Когда мы встретились с директором этой школы, она спросила: "Здравствуйте, как вас зовут?", мы не смогли ничего ответить. Нас взяли в школу русского языка, нам дали шанс, и оказалось все нормально", - рассказал Леша Сикдар.

Но кроме языковой, учителя сталкиваются и с другими проблемами: общий уровень знаний на родине многих мигрантов крайне низок.

"Когда ребенок достигает возраста 13 лет, он не знает таблицу умножения, даже если он освоил русский язык как средство общения, встает вопрос: в какой класс ребенка сажать. Вы понимаете, что 13-летний ребенок, сидящий за партой с второклассником либо третьеклассником 8-9 лет, это скажем, не есть хорошо", - говорит директор школы Любовь Олтаржевская.

В Москве уже сегодня из 750 тысяч учащихся примерно каждый 10-й - мигрант. И год от года их становится больше. Школ русского языка на всю страну единицы - они не исправят ситуации. О проблеме можно не говорить - именно так делают чиновники, но это молчание влияет на качество образования наших детей.

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. Право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации под угрозой крупного штрафа. «Йод» разбирался, почему московские школы готовы учить только детей с московской регистрацией.

Украинка Алла приехала в Москву в прошлом году из города Черновцы, который расположен в Западной Украине. Алла говорит - в родном городе очень сильно выросли цены на продукты, а найти работу стало трудно. В Москве она быстро нашла работу менеджером в небольшой компании, сняла жилье и весной этого года решила перевести своего сына Александра. Она пошла в школу № 1524 и спросила, что ей надо сделать, чтобы сына приняли в восьмой класс.

Алле ответили, что документы на прием в школу теперь подают через ОСИП (Окружные службы информационной поддержки). В ОCИПе ей сообщили, что ребенка могут зачислить в школу только если у него будет временная регистрация в Москве на год. Сейчас у Александра и Аллы есть временная регистрация на три месяца. Хозяин квартиры, которую они снимают, отказывается делать им регистрацию на более длительный срок. В ОСИПе женщине отвечают, что без такого документа её сын не имеет права учиться в российской школе.

Стася Денисова СОТРУДНИК КОМИТЕТА «ГРАЖДАНСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ»

История Аллы сейчас типична. К нам за помощью недавно обращалась семья из Украины. Их сына в течение года школа отказывалась зачислить в первый класс. Сначала им нужна была регистрация, а потом, когда ребенку исполнилось восемь лет, им отказали по причине того, что в восемь лет в первом классе учиться уже поздно. Родители этого мальчика были вынуждены вернуться на Украину". По словам правозащитника, у них сейчас очень большое количество обращений от семей мигрантов и беженцев, по поводу отчисления и неприёма в школы. Чаще всего по причине просроченной регистрации. Администрация школы ссылается на приказ инобрнауки № 32 от 22.01.2014. В приказе детей разделили на две категории. В первую очередь принимают в школы тех, кто имеет постоянную регистрацию, во вторую - тех, у кого временная. «О детях без регистрации ничего в этом приказе не сказано. Видимо, чиновники считают, это означает - таких детей в школу не надо принимать вовсе.

Другой правозащитник Бахром Исмаилов рассказывает, что к нему в этом году стало поступать много жалоб от мигрантов, чьих детей выгоняют из школ из-за отсутствия каких-либо документов.
Бахром Исмаилов ПРАВОЗАЩИТНИК

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. И право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации.

Гавхар Джураева ГЛАВА ЦЕНТРА «МИГРАЦИЯ И ЗАКОН»

Только на этой неделе мне позвонили несколько мигрантов из Средней Азии и рассказали, что их детей собираются отчислить из школ из-за того, что у них нет медицинской страховки. В прошлом году вступил в силу закон, обязывающий мигрантов покупать полис медицинского страхования. Без этого их нельзя нанимать на работу. Но речь идёт о взрослых мигрантах. Мне не понятно, почему средние школы к своим ученикам такое требование выдвигают.

Несколько учителей в разных московских школах на анонимных условиях подтвердили «Йоду», что в начале этого года директорам школ на педсоветах объявили, что теперь «Москва готова учить только детей с московской регистрацией». Регистрацию от учеников теперь требуют не только московские школы. «У нашего директора внучка, прописанная в Москве, учится в школе в Подмосковье. И в той школе потребовали подмосковную регистрацию. Мол, бюджеты разные, и Москва из своих денег готова учить только своих детей, а область из своих денег - только своих», - рассказывает учитель одной из московских школ.

В Твери феврале этого года гражданину Узбекистана Нурбеку, который десять лет постоянно живет в России, директор школы № 34, где с первого класса учатся два его сына-подростка, Вера Панкова сказала, что либо он в течение пяти дней делает детям регистрацию, либо она их отчисляет.

«Ни разу за эти годы меня никто в школе не спросил о регистрации сыновей! Мальчики хорошо учились, с учителями никаких проблем у них не было. Я тоже уважал российский закон: исправно всегда делал своей семье все документы», - рассказывает Нурбек.

У сыновей Нурбека осенью этого года закончилось разрешение на временное пребывание в России на три года. У Нурбека вид на жительство в России, у него есть свой дом в Твери и постоянная работа. Сыновьям и жене Нурбек тоже хотел оформить ВНЖ. Но ему отказали на основании того, что жена не работает, а дети вписаны в её паспорт.

«Я объяснял, что жена сидит дома с младшим сыном и дочерью. Как она может работать? А у меня есть и жилье в собственности, и работа. Все равно мальчикам ВНЖ не разрешили», - возмущается Нурбек.

Регистрацию детям Нурбека делать тоже отказались и объяснили, что мальчики должны пересечь границу с Россией. «Я зарабатываю 40-50 тысяч на всю семью. У меня нет возможности взять и купить детям билеты в два конца. Надо на это копить и откладывать деньги», - объясняет Нурбек.

В феврале этого года Нурбека вызвали в директору и потребовали, чтобы он срочно предоставил регистрацию сыновей. На оформление документов администрация школы дала ему пять дней. «Детей отчислили в один день. Учебники потребовали сдать, даже не предложили перевести их временно на надомное обучение. Я просил дать возможность доучиться до конца года, обещал сделать регистрацию к этому сроку. Директор ответила, что, если она немедленно не выгонит моих детей, школу оштрафует управление ФМС на 400 тысяч рублей. Дети очень расстроились. Старший учится очень любит, он собирается в университет на инженера, потом хочет в Германию уехать. Учителя говорят, что у сына большие способности к иностранным языкам. Младший после школы в техникум планировал, на механика учиться. Я работал столько не для того, чтобы мои дети без образования улицы мели и решил бороться за них», - рассказывает Нурбек. Он подал на школу в суд. И выиграл его. По мнению сотрудника комитета «Гражданское содействие» Стаси Денисовой, суд признал, что отчисление детей Нурбека незаконно, потому что нарушает федеральный закон «Об образовании», Конституцию РФ, Конвенцию ООН о правах ребенка, которую Россия ратифицировала. «Требования местной ФМС отчислить детей из-за отсутствия регистрации тоже не имели под собой никаких юридических оснований. Суд признал, что это не задача школы - выявлять иностранных граждан среди учеников и отчислять их за отсутствие регистрации», - считает Денисова.

По словам Нурбека, директор Панкова подошла к нему после окончания суда и сказала, что будет оспаривать судебное решение. «Она очень возмущалась, что я, мигрант, посмел подать на российскую школу в суд. Я пытался убедить ее, что не хотел никого унижать или оскорблять. Мне только надо, чтобы мои дети получили образование. Тогда она сказала: «Если есть деньги на суды, то можете позволить себе учить детей на платной основе», - рассказывает Нурбек.

Корреспонденту «Йода» Панкова сказала, что не планирует мешать детям Нурбека учиться. «Я только прошу, чтобы они как можно быстрее встали на миграционный учет. Нет, на меня не давит ФМС, просто так надо», - сказала Панкова.

Нурбек уверяет, что его дети уже получили разрешение на временное проживание, у них есть регистрация и школе это известно.

В УФМС по Тверской области Нурбеку пошли навстречу только после вмешательства юристов «Гражданского содействия». «В средних школах сейчас требуют регистрацию не только у детей мигрантов из Средней Азии, но и у россиян, которые переехали в другой город, и у беженцев. Например, в подмосковном городе Нагинск мы открыли школу для детей беженцев из Сирии, которых не берут в российские школы вопреки Конвенции ООН о правах ребенка. Нам не удалось найти взаимопонимание с отделением УФМС Ногинска. Когда мы приехали к ним на встречу, сотрудники этой организации стали незаконно проверять документы у правозащитников», - рассказывает директор Центра адаптации и обучения детей беженцев Ольга Николаенко.

Читайте нас в

По разным оценкам, школы российских мегаполисов на 30-50 процентов состоят из детей мигрантов.

Эти дети почти не знают русского языка, трудно налаживают контакт с местными одноклассниками, плохо интегрируются в новую социокультурную среду. Но крупные города продолжают испытывать наплыв переселенцев, и число иностранных учащихся в российских школах год от года растет. Легко ли учить в одном классе детей, неодинаково владеющих русским языком и по-разному воспринимающих мир? Совместное обучение на пользу и тем и другим? Об этом - репортаж специального корреспондента "РГ" из средней школы N 50 Екатеринбурга.

В районе вокзала и рынка

"Сразу хочу заметить, - говорит Оксана Рожкова, директор 50-й, - школа у нас не элитная". Да уж... Вокзал и вещевой рынок "Таганский ряд" - близостью школы к этим двум объектам не сказать чтоб уж очень культурного назначения формируется значительный контингент ее учащихся. Это дети мигрантов. "Все приезжие, - объясняет Рожкова, - обычно останавливаются в Железнодорожном районе. Большинство из них торгуют на рынке, он в четырех трамвайных остановках от нас".

В школе 900 учеников. По словам директора, 40 процентов из них "не нашей национальности": украинцы, изиды, армяне, азербайджанцы, таджики, киргизы; был даже вьетнамец - выпустился в прошлом году. Чьи-то родители уже получили российское гражданство, это те, кого прибило к уральскому берегу первой волной миграции, вызванной распадом СССР. У кого-то, кто приехал сюда в 90-е годы, к нынешним дням появились свои квартиры. Стали россиянами и некоторые старшеклассники.

Коренные уральцы в 50-й школе пока все же преобладают.

Это дети железнодорожников, заводских рабочих, - говорит директор. - Можно сказать, у нас школа рабочей слободы.

Вы имеете право кому-то отказать в приеме?

Нет, я обязана принять в школу любого ребенка, живущего в нашем районе на определенных улицах. Я только интересуюсь гражданством. Если российское гражданство отсутствует, проверяю регистрацию.

Школа как школа. На стене в коридоре "Экран соревнований. Итоги второй четверти". На первом этаже у входа в раздевалку: "Уважаемые ученики! Ценные вещи (деньги, телефоны и т.д.) в карманах не оставляйте". В фойе первого этажа - выставка портретного рисунка "Любимые бабушки и дедушки". Под портретами - кто рисовал: "Брежнев Владислав, 4-в; Садыкова Улькар, 4-а; Губкина Юля, 3-г; Кожалиева Карина, 4-д..." Чередование разнонациональных имен и фамилий на такой выставке или в классном журнале было школьной рутиной в советские времена. А сегодня это новая реальность. Вроде бы все то же самое, только Садыкова Улькар и Кожалиева Карина, что учатся в одной школе с Брежневым Владиславом и Губкиной Юлей, теперь инофоны.

Инофоны

"Инофоны" - так учителя между собой называют школьников, чья родина Таджикистан, Киргизия, Армения, Грузия... "Инофоны, - говорит Оксана Рожкова, - это те, для кого русский язык не родной. А кто плохо понимает по-русски, тот нередко отстает и по другим предметам". Дело, конечно, не только в языке. Толковый словарь объясняет значение слова "инофон" более объемно. Это "носитель иностранного языка и соответствующей картины мира". Последнее, пожалуй, поважней. Религиозные устои, национальный менталитет, культурный и бытовой уклад - все это дети мигрантов приносят с собой на занятия. Им трудно. Некоторые лишь недавно в буквальном смысле спустились с гор.

Собирательный портрет ученика-инофона легко составить по некоторым биографиям.

Аня Армлик. Армянка. Жила с родителями в одном из сел Грузии. Семья переехала в Екатеринбург, когда Ане было два года. За год до поступления в школу ей и ее брату нанимали репетитора по русскому языку. Сейчас Аня заканчивает 11-й класс, собирается поступать в Уральский федеральный университет на экономический. Вся семья уже имеет российское гражданство и квартиру в Екатеринбурге.

Наджибулло Бобиев. Таджик. Приехал из Таджикистана. Ему 14 лет, но учится он в 4-м классе, куда его определили после тестирования. У себя на родине Наджибулло в школу не ходил.

Ты сейчас хорошо понимаешь по-русски?

Чуть-чуть есть проблемы.

Папа где работает?

На рынке.

Ирода Хашимова. Узбечка. Родилась в Киргизии. Ей 10 лет, учится в 4-м классе. Родители торгуют на рынке.

Когда мы в Киргизии жили, я училась во втором классе. А здесь меня взяли в первый. Я немножко плоховато учусь.

Какие предметы сложные?

Русский трудней дается. И еще математика. По русскому я хожу на дополнительные занятия.

Моноэтнические сообщества, когда таджики общаются только с таджиками, киргизы - с киргизами, а русские держатся своей компанией, - на взгляд Оксаны Рожковой, в школе не возникают - все дружат со всеми. "Конфликты, конечно, случаются, - говорит она, - но чтобы на национальной почве - такого я не припомню. Хотя мальчики и девочки из Грузии и Армении считают себя ну как бы европейцами, что ли, в сравнении с ребятами из Средней Азии".

А социальное расслоение? Оно есть, признает директор. В 50-й учатся дети из семей разного достатка. Но водораздел проходит не по национальности. "Нельзя сказать, что дети азербайджанцев обеспечены лучше, чем дети, допустим, таджиков, - говорит Рожкова. - У нас учится Оксана Цой. Ее папа кореец, гражданин Китая. У него крупный бизнес. Но я никогда не видела, чтобы Оксана показала, что она выше остальных: скромная, незаносчивая, дружит с киргизкой, чья мама работает в пекарне, печет булочки и достаток имеет такой, чтоб только отдать за квартиру и дотянуть до следующей зарплаты".

Петр и Мразик

Идет урок. В этот раз в классе только инофоны. Учительница дает задание:

А ну-ка назовите мне славянские имена.

Руки поднимают чуть ли не поголовно:

Правильно.

Отлично.

Петя и Петр - одно и то же...

Татьяна Чуйко преподает русский язык и литературу в 5-11 классах.

Со славянскими именами, - говорит она, - уже более или менее разобрались. Но им подчас трудно со своими именами разобраться. Ребенка зовут Мразик. Национальность - езид. Он пришел в пятый класс. Учительница говорит: ребята, сегодня мы будем надписывать тетрадки. Писать надо по-взрослому: не Петя, а Петр, не Маша, а Мария. Он спрашивает: а мне как? А ты так и пиши - Мразик.

С этими именами, говорит Чуйко, вечно что-нибудь приключается. Вспоминает случай, произошедший в одной из школ. Уверяет, что случай реальный, хотя очень похоже на анекдот:

В первый класс пришел мальчик по имени Мухаюб. Ну, понятное дело, дети стали звать его через "е". Мальчик по малолетству совершенно не понимал, что его обзывают. К третьему классу до него стало доходить, что что-то здесь не так. В конце концов папа этого мальчика пришел в школу выразить свое недовольство. А в тот день учительница, которая вела этот класс, заболела, и ее заменяла другая. И вот он говорит: мне кажется, что моего сына дразнят, а у нас, между прочим, его имя означает "властелин гор". Она ему: да что вы выдумываете, никто вашего Мухаеба не дразнит.

Мальчика зовут Амлет, - рассказывает Чуйко. - Я говорю родителям: надо что-то придумать, а то будут ребенка омлетом звать, у нас блюдо такое есть. Мы стараемся тактично объяснять эти вещи.

"Фасол" пишется с мягким знаком, а "вилька" - без мягкого

В 50-й школе не создают коррекционных классов для инофонов: у приезжих детей, как правило, нет проблем с развитием. Им только требуется преодолеть языковой барьер. Для этого существует специальный курс. Он читается на всех ступенях обучения, в том числе на последней, поскольку выпускникам предстоит сдавать ЕГЭ. Так называемая "компенсация" идет в начальной школе. Дальше - основы грамматики, спряжения, склонения. Это не значит, что без должного знания русского языка инофон встанет в полный тупик перед физикой и математикой.

Такого ребенка, чтобы вообще не понимал по-русски, - говорит Чуйко, - я у нас еще не встречала. Обычно советуют детям-инофонам: разговаривайте дома на русском. А мы, наоборот, иной раз говорим ученику: ты уж дома на русском не разговаривай. Потому что там русский бывает намного хуже, чем когда ребенок с одноклассниками общается.

Стараясь выбраться из непролазной чащобы склонений, спряжений, падежных окончаний, инофоны в какой-то момент, упреждая реакцию одноклассников (а те, как известно, не знают пощады), начинают сами посмеиваться над своими речевыми ошибками, проникаются самоиронией. Чем в учебных целях с удовольствием пользуются учителя.

Я говорю им, - делится Чуйко педагогическим опытом, - запомните: "фасол" пишется с мягким знаком, а "вилька" - без мягкого. Хохочут. Потому что уже понимают.

Все, с кем пришлось беседовать, отмечают: ученики-инофоны более мотивированы. Например, на бесплатные консультации по предметам ЕГЭ ходят именно они, остальные ленятся. Та же мотивация и у родителей-инофонов. Они хотят дать своим детям образование - то, какое, возможно, сами не получили на своей родине. С первого дня пребывания в русской школе дети мигрантов берут прицел на вуз. И многие поступают. Причем на бюджетные места.

Что говорят родители

Дана Мурзакулова приехала в Екатеринбург из Киргизии. Она бухгалтер. У нее в этой школе учится сын Абдусамат, первоклассник. Еще есть двойня, девочки, Айдай и Адинай. Ходят в детский сад. "Их тоже, когда подрастут, отдадим в эту школу", - говорит Дана. А у Марифат Одильбековой в 50-й учится восьмилетняя дочка. "Мы раньше в селе Хорог жили, это Таджикистан, - рассказывает Марифат. - А в девяносто четвертом году мой муж сюда на заработки приехал. Потом и я, только сильно позднее - в две тыщи шестом. Дочка уже здесь родилась. Во второй класс ходит. Что с ней вместе русские дети учатся, ну и там разных других национальностей, так это хорошо, я считаю".

Родители учеников-инофонов относятся к школе очень ответственно, чтобы не сказать трепетно. На родительские собрания женщины приходят принаряженные, как на праздник, чуть-чуть взволнованные, внимают каждому слову классной руководительницы, в пререкания с учительским персоналом не вступают. Мужчины реже в школу наведываются, но, придя, оставляют номер мобильного и обещают, если что, быть здесь по первому зову.

В том, что их дети учатся в многонациональных классах, родители-инофоны видят одни только плюсы. Как относятся к таким классам родители русских детей - этого они, скорее всего, публично не скажут, а если скажут, то едва ли будут до конца откровенны. Рады таким одноклассникам отпрыска далеко не все. Но делиться своим недовольством представители коренного большинства готовы только на условиях анонимности. Вот рассказ матери, чья дочь-восьмиклассница учится в государственном муниципальном лицее, расположенном в одном из престижных районов Екатеринбурга:

Я как мать против совместного обучения. Я сознательно выбирала квартиру в определенном районе с привязкой к определенной школе. Я хочу, чтобы мой ребенок получил качественное образование. Лет пять назад мигранты в принципе не могли отдать детей в лицей, потому что были входные тесты, для их детей абсолютно непреодолимые. Сейчас для первоклашек тесты запрещены. Берут всех по прописке. Я задаю вопрос директору: вы зачем их берете? Вы же понимаете, что процентов на девяносто эти дети не владеют русским языком даже на бытовом уровне. У нас в классе пять таких детей - киргизка, три азербайджанца и таджик. Кто-то из них вообще по-русски не говорит, кто-то - через пень-колоду. Причем не только дети по-русски не говорят, но и родители. Они на родительских собраниях не понимают, чего требует педагог. Они не могут выполнить вместе с ребенком домашнее задание. А программа сейчас усложненная. Особенно в лицеях и гимназиях. Там, например, технику чтения проверяют. Наши дети в первом классе читали в среднем пятьдесят слов в минуту. Не наши - шесть слов. Уровень восприятия информации у приезжих детей очень низкий. Учительница вынуждена останавливаться, повторять одно и то же по двадцать пять раз. Ей приходится уделять внимание организационным вопросам, дисциплине... Наши дети скучают, сходят с ума от непродуктивного пребывания на уроке. К тому же это менее конкурентная среда. Когда вокруг тебя товарищи, которые ни бэ ни мэ, к чему стремиться? Ты на их фоне просто супер. И пятерки получать очень легко. Я задаю вопрос директору: почему вы их не соберете в один класс? Директор говорит: если я соберу их в один класс, это будет гетто, они никогда не выучат русский язык, они будут общаться только между собой, а так они быстрее адаптируются. Я же считаю, что необходимы какие-то подготовительные этапы, скажем, курсы языковые. В первый класс они должны прийти с тем же базовым уровнем языка, бытового хотя бы, которым владеют русские дети.

Ваш район элитный?

Считается, престижный район.

Вы хотите, чтобы контингент учащихся в лицее был таким же социально однородным, как контингент их родителей?

Да, я этого хочу.

Но это тоже гетто, только другого качества.

Ну, что делать, мы живем в обществе, где, к сожалению или к счастью, не все равны. Поймите, к многонациональному составу класса я отношусь спокойно. Но я хочу, чтобы мой ребенок в школе нормально развивался. Чтобы он получил там определенный уровень образования и культуры.

Дети мигрантов мешают этому?

На мой взгляд, мешают. Одна моя знакомая живет как раз в том самом Железнодорожном районе, где школы буквально набиты детьми мигрантов. А у нее дочка в этом году в первый класс пойдет. Так мать добыла себе прописку в другом районе, чтобы отдать ребенка в лицей или гимназию.

По данным соцопросов, 37 процентов московских школьников негативно относятся к приезжим одноклассникам. Родителей, не одобряющих смешанные классы в столичных школах, еще больше. И так во всех мегаполисах.

Неприятие частью российского общества Махмуда и Гаяне в качестве одноклассников Вани и Маши проще всего объяснить ксенофобией. Но не всегда ксенофобия основана на слепых предрассудках. Иногда она имеет реальные источники, в данном случае - сложный клубок проблем, сопутствующих обучению детей-инофонов в русских школах. Ректор Московского государственного педагогического университета (МГПУ) Алексей Семенов считает, что в регионах с высокой концентрацией мигрантов необходимо принять законы, согласно которым гастарбайтер должен обеспечить своему ребенку хотя бы элементарное знание русского языка, а работодатель обязан оплатить обучение. В Европе этот вопрос ставят подчас еще жестче. В германской Баварии депутаты парламентской фракции социал-демократов предложили запрещать детям мигрантов посещать занятия в школе до тех пор, пока они не выучат немецкий язык.

В конце января в Екатеринбурге прошел семинар "Радикальные проявления ксенофобии и противодействие им". Директора 50-й школы Оксану Рожкову на этот семинар не пригласили. Хотя ей было что сказать. Ну то, например, что противодействие ксенофобии в любых ее проявлениях, и радикальных в том числе, должно начинаться со школы. И что один из способов воспитания толерантности - общая парта.

«Твоя-моя понимай мала-мала»

Мигрантов, нравятся они нам или нет, нужно адаптировать в социум. И главным способом адаптации является обучение русскому языку. Дети мигрантов, обучающиеся в обычных российских школах и при этом едва говорящие по-русски, создают огромную проблему для учителей и для остальных учеников. «МК» выяснил, как обучают в столице приезжих и дает ли это какие-либо плоды в деле нормализации напряженной обстановки, связанной с обилием гостей из других стран.

«Я ему нож ударил, а так я не хотел убийства. Там троем был. Одна девушка, одна он и я…» - бормотал при задержании печально известный Орхан Зейналов…

Сегодня обучение приезжих языку коренных жителей считается главным способом их ассимилирования в российскую среду. Для этого ряд школ в Москве имеет так называемый «этнокультурный уклон» и рассчитан на учеников из числа приезжих из разных стран. Для того чтобы их можно было полноценно учить, в таких школах организованы ШРЯ - Школы русского языка, годичные курсы, после которых ребенка можно учить по обычной, общеобразовательной программе. ШРЯ имеется в 13 московских общеобразовательных заведениях. Принимают туда только детей тех родителей, которые не являются нелегалами и могут предоставить документы о регистрации в столице, свидетельство о рождении и медицинскую карту ребенка.

Одна из таких ШРЯ с 2006 года работает при московской школе №157. Рассказывает Севда Сеидова, руководитель структурного подразделения «Школа русского языка» школы с этнокультурным азербайджанским компонентом образования имени Керимова:

Детей, не говорящих по-русски, мы обучаем по специальной программе, которая длится год. Всех их делим на четыре возрастные группы - 6–7 лет, 8–9 лет, 10–12 лет и 13–14 лет. Основные предметы - это языковая практика, грамматика и фонетика, которые разбавлены уроками типа труда, технологии, физкультуры. Этим занята первая половина дня. Во второй половине они делают домашнее задание со своими же учителями, поскольку родители дома часто не могут им помочь, ибо также не владеют русским языком. Затем занимаются в кружках - спортивных, музыкальных, художественных. Причем эти занятия уже идут совместно с учащимися общеобразовательной школы, что сближает детей разных наций. Должна сказать, что учить малышей, которые знают лишь слова «здравствуйте - до свидания», очень тяжело, - объясняем жестами, по картинкам. Для этого у нас есть специальные учебники для обучения детей мигрантов. Со второго полугодия идет программа «Обычаи и традиции русского народа», русская история, география - в обычных школах дети меньше знают об этом, чем в нашей!

После завершения курса Школы русского языка для каждого ребенка разрабатываются психолого-педагогические рекомендации для продолжения обучения в общеобразовательных школах - по месту жительства или пребывания. Но 70% детей продолжают обучение в той же школе, при которой действует ШРЯ.

На языковые курсы в общеобразовательных учебных заведениях с этноуклоном берут детей до 14 лет, а для тех, кто старше, предназначены так называемые вечерние школы русского языка - таковые существуют только в двух московских школах. О работе вечерних курсов для мигрантов-подростков «МК» рассказал директор одной из таких школ - №90 - Владимир Кузнецов:

Наша аудитория вечерников - от 15 лет и старше - до 20–25 порой. Курс обучения в «вечерке» составляет год, и после этого дети и молодые люди могут продолжить обучение по обычной общеобразовательной программе - у нас же. Подростки распределяются после курсов русского в различные классы - в зависимости от уровня знаний. Бывает так, что 20-летний идет в 6-й класс, - в другой школе это был бы повод для насмешек, а у нас такое распространено. У нас два направления: для жителей стран СНГ - таджиков, узбеков и т.д., которые по-русски хоть как-то говорят, - и для иностранцев дальнего зарубежья, которые не знают ни одного слова: китайцев, вьетнамцев, сирийцев и пр. Но через год китаец Пушкина декламирует: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» - а азербайджанец на уроке читает «Белеет парус одинокий…»!

Руководители этнокультурных учебных заведений рисуют достаточно красивую картину в отношении той деятельности, которую они ведут. Похоже, что они действительно делают все, что в их силах и компетенции, но возникает один вопрос. Сегодня обучение русскому является главным методом адаптации приезжих и интеграции их в российское общество. Но логика подсказывает, что приезжие могут прилежно и тщательно изучать язык, поскольку он является необходимым инструментом для жизни, однако при этом у них нет никаких стимулов вливаться в среду как-либо еще. Выучив язык, они продолжают жить замкнутыми общинами, придерживаться своих моральных законов (которые очень часто расходятся с нашими) и расценивать коренных жителей как досадную помеху.

Конечно, мы только учим языку, - отвечает на это Владимир Кузнецов. - Мы школа, и наши возможности ограничены. Но важно, что у нас царит уникальная атмосфера дружбы и доброжелательности. Эта атмосфера, скажу откровенно, дает едва ли не больше в плане интеграции в общество, чем даже обучение языку. Она дает если не понимание, то, во всяком случае, ощущение того, что разные люди могут и должны жить в едином обществе.

Тот же самый вопрос: можно ли с помощью языка сделать приезжих русскими? - «МК» задал и профессору Юрию Горячёву, руководителю кафедры ЮНЕСКО «Международное поликультурное образование и интеграция детей мигрантов в школе» Московского института открытого образования. Юрий Алексеевич хорошо известен в столичных этнокультурных школах, поскольку является автором и соавтором многочисленных учебников и пособий для иностранных детей и, что не менее важно, для учителей этих самых школ.

Одного обучения русскому для ассимиляции приезжих, безусловно, недостаточно, - говорит Юрий Горячёв. - Необходимо не только знание языка, но и знание культуры, истории и, что очень важно, - основ законов нашей страны. Чтобы люди понимали: куда они прибыли, где теперь живут и как принято вести себя в этой стране. И я знаю, что в настоящее время законодателями разрабатываются документы, согласно которым приезжим придется основательно подготовиться к жизни и работе в нашей стране, сдав целый ряд экзаменов - в том числе и по российскому законодательству.

По мнению ведущих педагогов Москвы, сложности, возникающие с обучением детей мигрантов в обычных школах, связаны с общими, глобальными проблемами. Такими, например, как неумение сегодняшних детей читать классическую литературу; школ - адекватно организовывать учебный процесс; а учителей - обучать по индивидуальным программам, разъяснили они «МК».

Учитель русского языка и литературы школы №1205 Андрей РОМАНОВ:

Задал я как-то пятиклассникам выучить наизусть известный отрывок Пушкина:

Бразды пушистые вздымая,
Летит кибитка удалая,
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.

Все ребята были из российских семей. Но знали они в этом стихотворении всего 4 слова: «пушистые», «летит», «сидит» и «в красном». И смысла текста не поняли, а потому учили его нехотя. В полной мере это относится и к мигрантам. Конечно, вначале им нужны какие-то курсы по первоначальному овладению русским языком. Но дальше путь только один: прививать детям интерес к нашим текстам - и в более узком, и в более широком смысле слова. Задача эта трудная, но крайне важная, ведь в конечном итоге вся наша жизнь - это текст!

Лауреат конкурса «Учитель года», бывший учитель математики, а ныне глава Управления образования Юго-Западного округа Москвы Михаил СЛУЧ:

Проблема обучения детей мигрантов в обычных столичных школах стоит в ряду других проблем. И тут я буду говорить как учитель математики. Результаты ЕГЭ свидетельствуют: большая часть наших одиннадцатиклассников не умеет считать и решать простенькие задачки для 6-го класса. Например, оперировать дробями. Восполнить этот пробел архиважно! Но в школе вместо того проходят производные частного, хотя учитель сегодня достаточно свободен, чтобы сократить часы, отведенные на сложнейшие темы, а сэкономленные использовать, чтобы привить детям навыки, необходимые в жизни. Почему? Потому что нет внутренней установки. И это же характерно для обучения детей мигрантов.

Есть и другие камни преткновения. Прежде всего успешно учить детей мигрантов может лишь большая школа с соответствующим экономическим инструментом, позволяющим создавать индивидуальные расписания и программы обучения. Во-вторых, чтобы успешно учить таких детей, их надо любить. В-третьих, учитель, который с ними работает, должен хотя бы чуть-чуть знать культуру их народов. Без этого между ними не будет взаимопонимания и, как следствие, успехов в обучении. И учителя к этому надо готовить. В противном случае возникает угроза сегрегации. А это - самое опасное.

В октябре 2013 года единорос Алексей Журавлев и жириновец Сергей Жигарев внесли в Госдуму законопроект, предлагающий принимать в детские сады и школы детей мигрантов только после того, как их родители докажут, что платят местные налоги. По подсчетам департамента образования, в 2012 году в московских школах учились около 30 тысяч детей иностранных граждан; по оценкам ФМС - около 70 тысяч. «Лента.ру» отправилась в столичные учебные заведения, чтобы посмотреть, как учатся мигранты. Выяснилось, что многие школьники собираются уехать из России после погромов в Бирюлеве, а учителя воспитывают своих подопечных, угрожая им миграционной службой.

Школьники-мигранты

14-летний азербайджанец Зафар (имя изменено) перекидывает из руки в руку мобильный. На экране телефона - страница Зафара «Вконтакте», она обильно украшена фотографиями дорогих черных автомобилей, стопок денег и золотых часов; еще там цитаты из сообщества «Типичный азербайджанец» («Лайк, если у тебя тоже одна бровь»), а также выдержки из Корана.

Урок обществознания, на котором должны были рассказывать про постиндустриальное общество, подросток предпочел переждать в коридоре своей школы, расположенной в Чертанове (отдаленный район Москвы). Восьмиклассник Зафар не боится испортить отношения с учителями, потому что скоро уедет учиться в Баку. Его отец работал продавцом на овощебазе в Бирюлеве, но ее закрыли после погрома националистов 13 октября 2013 года. «Кроме того, что отец остался без работы, а значит денег у нас теперь нет, просто опасно стало, - объясняет Зафар. - В те дни большинство азербайджанцев не выходило на улицу. А теперь многие собираются уехать. А многие уже уехали».

В Баку Зафар возвращаться не хочет, несмотря на то, что его семья владеет там большим домом, «со всю школу». В Москве семья (отец, мать и брат) снимает трехкомнатную квартиру недалеко от той самой бирюлевской овощебазы; обходится она в 40 тысяч рублей в месяц. Однако в Азербайджане, жалуется школьник, придется «убираться и работать в саду». При этом Зафар признает, что оставаться в российской столице - тоже не вариант: «Боимся полиции. Они ходят рейдами по квартирам. Мы живем со временной регистрацией, но кто их знает».

К Зафару подбегает его одноклассница, 13-летняя Самира (она тоже азербайджанка, имя изменено). Она хочет выяснить, почему Зафар прогуливает. Мальчик отмахивается. Девочка смеется: «Ну ты даешь, какой смелый!» Как и Зафар, она свободно владеет русским языком. Когда Зафар говорит - «Грузинцы тоже на базе работали», Самира тут же поправляет: «Ты чего? Не грузинцы , а грузины ».