Новый суперпроект ведущего военного историка.

От прорыва Манштейна через Перекопские позиции до провала первых штурмов Севастополя, от Керченско-Феодосийской десантной операции и неудачного наступления Крымского фронта до Керченской катастрофы и падения Главной базы Черноморского флота, от длительной немецкой оккупации полуострова до стремительного (всего за месяц) освобождения Крыма победной весной 1944 года, когда наши наступавшие войска потеряли вчетверо меньше оборонявшегося противника, – в этой книге подробно проанализированы все операции Вермахта и Красной Армии в борьбе за Крым.

Отдельно рассмотрены как действия наших сухопутных войск – танкистов, пехоты, артиллерии, – так и боевая работа советских ВВС и Черноморского флота.

Разделы этой страницы:

Задача нанести поражение советским войскам в Крыму впервые была поставлена еще 12 февраля 1942 г. в «Распоряжении о ведении боевых действий на Восточном фронте по окончании зимнего периода» главного командования сухопутных войск Германии. В нем было сказано следующее: «Наряду с ликвидацией прорыва противника западнее Изюма, ближайшая задача группы армий [ «Юг». – А.И. ] – возможно быстрое возвращение Керченского полуострова и овладение Севастополем с тем, чтобы высвободить силы для дальнейшего наступления» .

Более того, еще до начала первого наступления Крымского фронта, Э. фон Манштейн в своем докладе в ГА «Юг» 21 февраля 1942 г. прямым текстом писал: «Особая опасность кризисов в Крыму сочетается с исключительным шансом на успех» .

Причем эту свою мысль командующий 11-й армии раскрывал еще в докладе 19 февраля: «В этой части русского фронта в связи с массированием противником сил на узком пространстве, в тылу которого находится море, вырисовывается шанс на успех. Подобного шанса нет ни на одном другом участке фронта – по крайней мере, этой весной» . Уже тогда Манштейн говорил о необходимости нанести поражение группировке советских войск на Керченском полуострове ранее штурма Севастополя.

Командующий 11-й армией предлагал «быстрый прорыв до гаваней и уничтожение обеих находящихся на полуострове армий». Помимо уже обещанной ему 22-й тд Манштейн просил для решающего успеха выделить для операции в Крыму еще одну танковую дивизию из состава 1-й ТА, а также крупные силы авиации. Правда, на том этапе планирования удара по советским войскам на Парпачском перешейке он предполагал использовать авиацию в основном для воздействия на порты снабжения – Керчь и Камыш-Бурун.

На совещании 28 марта 1942 г. Ф. Гальдер в дневнике записал основные высказывания Гитлера, в которых уже тогда был отдан приоритет Крыму: «Действия начинать на юге – в Крыму» и «Крым. Керчь – сосредоточение основных сил авиации». Вскоре эти идеи были оформлены в подписанной Гитлером Директиве № 41 от 5 апреля 1942 г. В ней были определены основные цели кампании 1942 г. – Кавказ и Ленинград. Для высвобождения крупных сил 11-й армии, завязших в позиционных боях на изолированном участке фронта, в директиве № 41 ставилась задача «очистить от противника в Крыму Керченский полуостров и овладеть Севастополем» . На совещании у Гитлера в апреле 1942 г. Зондерштерн и Манштейн представили план операции по разгрому советских войск на Керченском полуострове. Операция получила кодовое наименование «Охота на дроф» (Trappenjagd).

План во многом напоминал «удар серпом», с помощью которого было нанесено поражение союзникам на Западе за два года до описываемых событий, в мае 1940 г. Нанесение главного удара предполагалось силами XXX AK с тремя пехотными дивизиями в первом эшелоне: 132-й пд (справа), 28-й лпд (в центре) и 50-й пд (слева) . Далее предполагался ввод в бой 22-й тд в районе Арма-Эли и охватывающий маневр в отношении северного крыла советской группировки на Парпачском перешейке.

Немецкая схема атаки Парпачских позиций 63-й гсд с высадкой десанта со штурмовых лодок.

Одним из распространенных заблуждений относительно событий мая 1942 г. в Крыму является убежденность в количественном превосходстве советских войск над ударной группировкой немцев. Оно является следствием некритичной оценки данных Э. фон Манштейна, написавшего в мемуарах о проведении наступления «при соотношении сил 2.1 в пользу противника» . Сегодня у нас есть возможность обратиться к документам и не домысливать вместе с Манштейном «орды монголов». Как известно, к началу решающего сражения за Керченский полуостров Крымский фронт (с частью сил ЧФ и Азовской флотилии) насчитывал 249 800 человек . В свою очередь, 11-я армия на 2 мая 1942 г. в расчете на число «едоков» насчитывала 232 549 (243 760 на 11 мая) военнослужащих в армейских частях и соединениях, 24 (25) тыс. человек персонала Люфтваффе, 2 тыс. человек из Кригсмарине и 94,6 (95) тыс. человек румынских войск . В сумме это давало свыше 350 тыс. человек общей численности армии Манштейна. Помимо этого ей подчинялись несколько тысяч человек персонала Имперских железных дорог, СД, Организации Тодта в Крыму и 9,3 тыс. человек коллаборационистов, обозначенных в немецком донесении как «татары». В любом случае о сколь-нибудь весомом численном превосходстве Крымского фронта над нацеленными на него войсками Манштейна не было и речи. Усиление шло по всем направлениям. 11-й армии передавался VIII авиакорпус, специально подготовленный для взаимодействия с сухопутными войсками авиасоединением Люфтваффе. В начале мая 1942 г. в Крым прибыли 460 самолетов, включая группу новейших штурмовиков Хеншель-129 (15 машин).

Традиционно утверждается, что оборонительной группировки войск Крымского фронта создано не было , войска находились в наступательном построении , не выделялись резервы , что помешало советским войскам эффективно обороняться. Доступные ныне документы говорят о том, что Крымский фронт на рубеже апреля – мая 1942 г., без всякого сомнения, готовился обороняться. Причем в отношении полосы 44-й армии были сделаны вполне разумные предположения о возможных направлениях ударов противника: от Кой-Асана на Парпач и далее вдоль железной дороги и вдоль Феодосийского шоссе на Арма-Эли. Немцы в «Охоте на дроф» выбрали второй вариант и наступали в мае 1942 г. вдоль шоссе на Арма-Эли.

Укреплялась вся полоса, обороняемая войсками фронта. Так в ходе переговоров между командующим 47-й армией и штабом фронта 3 мая 1942 г. Колганов докладывал: «Перед фронтом 47-й армии имеется сплошное минное поле […] западнее Тулумчак и южнее Корпечи идет второе минное поле. Для прикрытия ОП артиллерии передовым частям выдано по 50 противотанковых ежей и выдается 500 мин» . На тех же переговорах обсуждались возможные контратаки 55-й тбр.

Если говорить о положении войск Крымского фронта в целом, то семь его стрелковых дивизий находились в первой линии на фронте примерно 22 км, семь стрелковых дивизий на удалении 3–12 км в глубину – в армейских резервах, в том числе две дивизии – на Ак-Монайских позициях. В северной части полуострова в 20–25 км от фронта располагались три стрелковых бригады (12, 143 сбр, 83 мсбр). Дальше на восток находилась одна кавдивизия фронтового подчинения (72-я кд), а на восточной оконечности полуострова – одна стрелковая дивизия (156 сд) также фронтового подчинения.

К началу немецкого наступления в 44-й армии в первой линии находились 63-я гсд и 276-я сд, а ветераны боев на Парпачском перешейке, 404-я и 157-я сд, были выведены на доукомплектование в тыл, являясь одновременно резервом армии. Зимнее указание Ставки об обязательном занятии Ак-Монайских позиций выполнялось, их занимала 396-я сд с тремя ротами фугасных огнеметов. Т. е. говорить об отсутствии резервов все же некорректно. Еще одной сугубо оборонительной мерой стало прибытие на Парпачский перешеек буквально в начале мая частей 151-го укрепрайона (УР), предназначенного для занятия Ак-Монайских позиций совместно с 396-й сд (в полосе 44-й А) и 224-й сд (в полосе 51-й и 47-й А). УР был хорошо укомплектован личным составом (2967 человек из 2949 по штату), но слабо укомплектован вооружением. На 29 апреля 1942 г. из 128 положенных станковых пулеметов 151-й УР не имел ни одного, из 32 45-мм пушек – ни одной . Правда, из 32 76-мм пушек все были в наличии. Причем, что любопытно, именно в 343-м ОПАБ, оказавшемся вскоре на пути немецкой ударной группировки, выделенные АБТУ фронта автомашины использовали в начале мая 1942 г. по назначению, для доставки орудий и боеприпасов .

Подготовка немецким командованием операции в течение продолжительной оперативной паузы позволила выбрать уязвимый участок обороны Крымского фронта. Это была примыкавшая к Черному морю полоса 44-й армии, точнее, ее левый фланг. Небезынтересно отметить, что еще в феврале 1942 г. начальник штаба инженерных войск КА генерал-майор инжвойск И.П. Галицкий в докладе по развитию Ак-Монайских позиций обозначил удар противника вдоль побережья Феодосийского залива как «не сулящий успеха, так как этому наступательному действию сильной помехой является Черноморский флот» . В действительности ЧФ не стал помехой, можно даже сказать, не оказал никакого влияния на немецкое наступление.

На направлении запланированного главного удара немцев находилась 63-я гсд. Национальный состав дивизии был весьма неоднородным. Сводные данные о национальном составе соединений 44-й А показаны в табл. 1. По приведенным данным видно, что доля народов Кавказа в 63-й гсд была достаточно весомой, хотя и не господствующей. Вместе с тем нельзя не отметить постановку на Ак-Монайские позиции азербайджанской 396-й сд, не имевшей опыта серьезных боев.

Состояние обороны 63-й гсд было не блестящим. Проверка, проведенная в дивизии на предмет исполнения приказа № 143 об усилении оборудования позиций за считаные дни до немецкого наступления (доклад датирован 7 мая), показала: «окопы и ходы сообщения сделаны очень узкими и местами мелкими», брустверы не оформлены, примитивные бойницы имелись лишь у некоторых бойцов .

В целом 63-я гсд была одним из слабейших соединений Крымского фронта. Вместе с тем нельзя сказать, что она была совсем уж аутсайдером в отношении вооружения. Слабая укомплектованность 45-мм орудиями была общей проблемой советских войск в Крыму весной 1942 г., их число в дивизиях колебалось от 2 до 18 на дивизию, в среднем 6–8 штук. Из 603 положенных по штату «сорокапяток» Крымский фронт на 26 апреля располагал всего 206 орудиями этого типа, из 416 дивизионных 76-мм пушек – 236, из 4754 положенных по штату противотанковых ружей – 1372 . Нельзя сказать, что ожидалось быстрое решение этой проблемы. Согласно справке начальника артснабжения в первой декаде мая ожидалось поступление всего 48 45-мм орудий (что показательно, все они предназначались для 151-го УРа) и 1100 штук ПТР . Утверждая план обороны 44-й армии, 26 апреля Военный совет фронта дополнительно приказывал: «Обеспечить все части первого и второго эшелонов бутылками с КС для борьбы с танками» . Также рекомендовалось выделение подвижного резерва инженерных частей, но это были меры ограниченной эффективности. Основным противником танков все же была артиллерия.

Проблема противотанковой обороны несколько сглаживалась наличием в составе Крымского фронта четырех полков 76-мм пушек УСВ, но им еще нужно было оказаться в нужное время в нужном месте. Это было особенно актуально, учитывая гужевую тягу полков УСВ. В общем случае массированный танковый удар противника стал бы для любой дивизии Крымского фронта большой проблемой. Часто забывается, что в 1942 г. Красная Армия сидела на голодном пайке, как в отношении вооружения, так и в отношении боеприпасов. Воспроизводить в Крыму в мае 1942 г. оборону на Курской дуге образца июля 1943 г. силами четырех 45-мм орудий и 29 «максимов» 63-й гсд было весьма затруднительно.

Опорой обороны Крымского фронта могли стать и реально являлись танки, в первую очередь Т-34 и КВ. С 12 апреля по 1 мая 1942 г. удалось отремонтировать 82 танка из числа ранее выведенных из строя. Состояние танковых войск Крымского фронта показано в таблице. Ядром танковых войск Крымфронта оставались танки КВ (см. табл. 2).

Танки 38(t) 22-й тд на марше, май 1942 г.

На случай наступления противника в 44-й армии был разработан план контрударов по трем вариантам, окончательно зафиксированный в боевом распоряжении № 028 от 28 апреля 1942 г. Первый вариант разрабатывался на случай наступления противника в полосе 51-й армии вдоль ж.д. Владиславовка, ст. Ак-Монай, второй – на случай удара вдоль Феодосийской дороги на Арма-Эли, третий – в случае прорыва в район ст. Ак-Монай и развития удара дальше вдоль ж.д. (фактически развитие первого варианта) . Все три варианта предусматривали арт. поддержку за счет полков РГК.

Как уже указывалось выше, актуальным оказался 2-й вариант. Он предполагал формирование двух ударных, «танковых групп» :

а) 56-я тбр, 157-я сд, 13 мцп-й и 124-я тб (контрудар из района выс. 63, 8 на юго-запад);

б) 39-я тбр, 404-я сд и 126-я тб (контрудар из района Арма-Эли на юго-запад на Ас-Чалуле).

Задачей являлось «ликвидировать прорвавшегося пр-ка и восстановить прежнее положение левого фланга 44-й армии» . Дополнительным танковым резервом являлся 124-й отб. Тем не менее в составе Крымского фронта отсутствовало полноценное механизированное соединение (танковый корпус) для нанесения контрударов. Несколько танковых бригад и мотоциклетный полк не были полноценным эквивалентом такого соединения, ни в отношении численности, ни в отношении вооружения.

Любопытно отметить, что позднее уже полковник С.И. Черняк в оправдательном письме Г.М. Маленкову в ноябре 1942 г. писал: «Мною был отдан приказ в районе расположения дивизии подготовить оборонительный рубеж и зарыть все войска в землю, иметь у себя подготовительный рубеж в глубине» . Однако, как описывает ситуацию Черняк, увидевший занятых земляными работами бойцов Д.Т. Козлов учинил разнос и приказал «дать людям отдых и готовить их к наступлению». В свете вышеизложенного боевого распоряжения № 028 это неудивительно, соединения готовились для контрударов.

Вместе с тем практика вывода в тыл на Крымском фронте имела один существенный недостаток. Соединения выводились в тыл на доукомплектование с сохранением на фронте их артиллерийских полков. Так, артиллерия выведенных к маю в тыл 404-й и 157-й сд находилась на позициях для поддержки 63-й гсд и 276-й сд . Это создавало предпосылки для вступления выведенных в резерв дивизий без артиллерии, как впоследствии и произошло. Не следует думать, что это было решением, характерным только для 44-й армии. Такая же практика имела место в 51-й и 47-й армиях. Это делало группировку артиллерии Крымского фронта, с одной стороны, сильным противником в первой линии, но весьма уязвимой при прорыве этой линии.

Вместе с тем теоретически Крымфронт мог повторить успех 20 марта 1942 г. танковой контратакой, но только в случае неизменности качественного состава группировки противника. Именно она претерпела изменения, имевшие роковые последствия для советских войск в Крыму. Германское командование усилило бронетехнику в Крыму качественно. 22-я тд получила 12 новейших Pz.IV c 75-мм длинноствольным орудием, 20 Pz.III c 50-мм длинноствольным орудием и САУ «Мардер» с 76,2-мм орудием в противотанковый дивизион . Всего по состоянию на 1 мая 1942 г. 22-я тд насчитывала 42 Pz.II, 120 Pz.38(t), 20 Pz.III, 30 Pz.IV, а всего 212 танков . Бэтээрами оснащались две роты соединения, по одной в каждом мотопехотном полку. Таким образом, в бой в операции «Охота на дроф» 22-я тд вступила в намного лучшем состоянии, чем в контрнаступлении 20 марта 1942 г., несмотря на понесенные потери. Новую технику получил также 190-й дивизион штурмовых орудий – 6 САУ с 75-мм длинноствольным орудием . В целом в XXX AK был собран достаточно сильный бронированный «кулак» (по состоянию на 7 мая 1942 г.) :

– 132-й пд придавался 249-й батальон штурмовых орудий и батарея 197-го батальона (всего 22 «штурмгешюца»);

– 28-й лпд придавался 190-й батальон штурмовых орудий (15 САУ с коротким стволом и 6 с длинным), а также 223-я рота трофейных танков в составе 16 легких и 2 средних танков;

– 50-й пд придавался 197-й батальон штурмовых орудий (14 «штурмгешюцев»).

В начале апреля 1942 г. Йон Антонеску инспектировал свои войска в Крыму. Пользуясь случаем, Манштейн запросил у румынского диктатора румынские части, и маршал вскоре послал в Крым VII румынский корпус в составе двух дивизий (19-я пд и 8-я кд) . Этот корпус командующий 11-й армией поставил на свой левый фланг, в полосе советской 51-й армии. В этом был определенный риск обвала фронта в случае советского наступления, подобно тому, как это произошло 27 февраля 1942 г.

САУ «Мардер» ранних серий выпуска с 76,2-мм орудием. Эти самоходки стали одним из ответов немцев на новую советскую бронетехнику.

Верховное командование оказалось глухо ко всем просьбам Манштейна о второй танковой дивизии («штаб танкового корпуса с еще одной тд из состава 1-й ТА»), которую он запрашивал в своих докладах в январе и феврале 1942 г. Как танковый командир, имевший опыт вождения моторизованного корпуса летом 1941 г., Манштейн осознавал необходимость задействовать на Керченском полуострове именно два механизированных соединения: одно для окружения советских войск, а второе – для удара в глубину, на Керчь. Опираясь на свой опыт в Крыму в 1941 г., Манштейн сформировал боевую группу, аналогичную по задачам бригаде Циглера, но более многочисленную и лучше вооруженную. В ее состав вошли разведывательный батальон 22-й пд, батальон 391-го пп, 560-й батальон истребителей танков, 154-й дивизион (двенадцать 150-мм sFH37(t)), батарея 10-см орудий К18 (4 орудия), батарея штурмовых орудий 197-го батальона, рота диверсантов «Бранденбурга», батарея реактивных минометов, зенитки, саперов и румынский 3-й моторизованный кавалерийский полк Корне . Возглавил боевую группу полковник К. фон Гроддек. Помимо бригады Гроддека была сформирована боевая группа Мюллера из посаженной на грузовики пехоты 401-го пп и батальона 105-го полка, усиленных 223-м дивизионом истребителей танков, батареей штурмовых орудий и румынской артиллерией. В итоге подвижные силы 11-й армии (помимо 22-й тд) выросли до усиленных артиллерией пяти пехотных батальонов, что было уже достаточно близко к танковой дивизии. Р. Форцик утверждает, что группа Мюллера подчинялась Гроддеку , но по документам 11-й армии данный факт не прослеживается. Скорее можно говорить о двух независимо действующих боевых группах с общей задачей.

Памятуя негативный опыт контрудара 22-й тд 20 марта, для операции «Охота на дроф» немцы предприняли тщательнейшее изучение противотанкового рва Ак-Монайских позиций, как с помощью авиаразведки, так и путем целенаправленного опроса пленных. Это действительно было серьезное инженерное сооружение глубиной 2–3 метра, шириной по поверхности 4–4,5 метра и шириной у дна 3 метра. Особое внимание было уделено изучению переправ через ров (которые нужны были советским войскам для подвода войск и предметов снабжения из глубины). Однако эти переправы были так серьезно защищены с минированием подступов к ним, что был сделан вывод: «Противотанковый ров следует поэтому пересекать в стороне от данных переправ». Неудивительно, ведь к совершенствованию обороны Ак-Монайских позиций приложил руку видный советский инженер И.П. Галицкий, работавший на Крымском фронте с февраля по апрель 1942 г.

Для управления артиллерией, собранной для операции «Охота на дроф», было выделено 306-е артиллерийское командование, возглавлял которое генерал-лейтенант Й. Цукерторт. Надо сказать, что немцы в целом достаточно высоко оценивали артиллерию Крымского фронта. В одном из написанных по итогам операции отчетов прямо признается: «Из-за постоянной смены вражеской артиллерией позиций и большого числа этих позиций речь могла идти только о сдерживании артиллерии противника постановкой дымовых завес и огнем разрывными снарядами по площадям» . Т. е. ставка была сделана на ослепление наблюдательных пунктов с целью снижения эффективности противодействия артиллерии. Также Й. Цукерторт отмечал одну особенность действий советской артиллерии, которой было решено воспользоваться: «Русские всегда открывают огонь из основной массы своих орудий спустя примерно полчаса после начала атаки; благодаря этому есть возможность сначала силами всей нашей артиллерии поддержать атаку пехоты» . Деятельность артиллерии также стала для 11-й армии средством введения в заблуждение советского командования относительно направления главного удара. В полосе XXX AK не велось артиллерийской подготовки, контрбатарейной стрельбы, стрельбы по укреплениям, пристрелки. Напротив, в полосе XXXXII AK уже за 10 дней до начала наступления велась систематическая контрбатарейная борьба и пристрелка по различным целям.

Судя по всему, эта кампания дезинформации оказала определенное воздействие на оценку обстановки советским командованием. Согласно имеющимся данным, немецкое наступление ожидалось против «центра и правого крыла армий Крымского фронта» . Здесь нельзя не подчеркнуть, что задача определения направления удара противника является сама по себе весьма сложной. Даже в классическом примере успешной преднамеренной обороны Центрального фронта летом 1943 г. на Курской дуге немцы нанесли удар по слабейшей 15-й сд В.Н. Джангавы и взломали ее оборону в первый день сражения. Трудно было ожидать от Крымского фронта мая 1942 г. лучшего решения, чем у К.К. Рокоссовского летом 1943 г.

Танк Pz.IV с 75-мм длинноствольным орудием в Крыму. Май 1942 г. Крым стал полигоном для новой немецкой бронетехники.

В целом несомненно, что командование Крымского фронта считалось с возможностью перехода противника в наступление. Немецкого удара ждали, обращая внимание на подвоз всех видов снабжения и активизацию ВВС. В ЖБД Крымского фронта в начале мая 1942 г. фиксируется вывод, что противник готовился «к активным действиям на Керченском направлении» . Причем первая, пока еще ложная тревога поднялась буквально в первые дни месяца. На переговорах С.И. Черняка с Д.Т. Козловым еще в ночь на 3 мая упоминалось о резке немцами проволоки, и делался вывод: «с рассветом может перейти к активным действиям» . В том же разговоре командующий фронтом напомнил о необходимости быть готовым перейти на радиосвязь.

Одним из последних «звоночков» о грядущем немецком наступлении стал перелет на советскую сторону хорватского летчика Николая Вучины утром 4 мая 1942 г., которого вечером того же дня допросил лично маршал С.М. Буденный. Н. Вучина прямо сказал, что в Крыму «немцы думают наступать между 10–15 маем» .

Одними из первых, кто начал выдвигаться для атаки советских позиций на Парпачском перешейке, стала усиленная рота 436-го пп, предназначенная для тактического десанта в тылу советских позиций, за противотанковым рвом. Традиционно данный десант называют «шлюпочным» , однако высаживался он с помощью саперных штурмовых лодок с двигателем внутреннего сгорания. Предназначались они изначально для форсирования рек. Осуществлялась высадка, соответственно, силами инженерного подразделения: 902-й команды штурмовых лодок. Отличием таких лодок от шлюпок являлась высокая скорость передвижения.

Поскольку гавань Феодосии была нашпигована минами, посадка пехотинцев десанта на лодки осуществлялась с 20.30 7 мая на мысе Ильи (порожние лодки с небольшой осадкой могли пройти по гавани без помех). Десант едва не был сорван ввиду появления силуэта корабля, идентифицированного немцами как торпедный катер . Однако никаких последствий это не имело, в 1.45 ночи 8 мая силуэт исчез и в 2.30 штурмовые лодки начали движение в условиях волнения в 3 балла (что заставляло двух человек держать мотор). Срыв этого предприятия, граничащего с авантюрой, мог быть осуществлен самыми слабыми силами катеров ЧФ, но никаких помех со стороны советского флота немцы не встретили. С воздуха десант был прикрыт истребителями, они упоминаются в немецком отчете.

В 4.00 утра берлинского времени 8 мая лодки выходят в назначенный район и в 4.15 развернутым строем на скорости 25 км/ч идут в атаку. В 1 км от берега лодки с десантом попадают под огонь советской артиллерии, но преодолевают его, а в 500 метрах от берега по ним начинают бить из пехотного оружия. В итоге 11 лодок оказываются выведены из строя, еще 4 переворачиваются, а высадка осуществляется с 28 лодок . На берегу десант встречает поле ФОГов (фугасных огнеметов), но по утверждению в немецком отчете о действиях потери от огнеметов были незначительными и минное поле ФОГов было быстро обезврежено. Десант стал неприятным сюрпризом, усугубившим ситуацию на левом фланге 44-й армии. Как указывалось в докладе разведотдела 44-й армии, десант занял ДОТ, «отрезав наши подразделения, оборонявшиеся на зап. скатах г. Ас-Чалуле» . Надо сказать, что в отчете по горячим следам событий оценка численности десанта была вполне реалистичной – 150 человек.

Еще в восемь вечера 7 мая 1942 г., когда до немецкого наступления оставалось несколько часов, в штабе артиллерии Крымского фронта имелись веские данные о предстоящем переходе немцев в наступление. С санкции командования фронта принимается решение в 4.00 8 мая провести контрподготовку и отдается распоряжение о контрподготовке . Начало контрподготовки фактически совпадает с артиллерийским ударом противника. Упоминания советской контрподготовки и произведенном ею эффекте в немецких оперативных документах автору обнаружить не удалось. Есть лишь фраза «огонь русской артиллерии слаб» в ЖБД 11-й армии, но неясно, к какому временному интервалу он относится.

Танки 22-й тд в Крыму. В правой части снимка хорошо виден грушевидный дульный тормоз 75-мм длинноствольных орудий раннего типа.

Немецкая артподготовка начинается в 3.15 берлинского времени 8 мая мощным, но очень коротким, всего 3 минуты, огневым ударом. Одним из средств достижения успеха для немцев стали 150-мм реактивные минометы, которые произвели сильное впечатление на 77-ю сд еще в марте 1942 г. Утром 8 мая они действовали сильно сосредоточенным огнем, который обеспечивали сразу шесть батарей. Также 8 мая удар 150-мм минометов усиливался 280-мм и 320-мм реактивными снарядами. Противотанкист Г. Бидерман из 132-й пд позднее писал в мемуарах:

«Батарея из шести ракетных установок могла выстреливать 26 снарядов, летевших с разрушающим нервную систему ревом, производя ужасный эффект. Осколки от этих снарядов не производили такого впечатления, как осколки от артиллерийских снарядов, но разрыв снаряда при детонации в ограниченном пространстве или на близком расстоянии приводил к разрыву кровеносных сосудов от ударной волны. Вражеские солдаты, находившиеся в непосредственной близости к месту взрыва, были вскоре деморализованы рвущими барабанные перепонки разрывами, и обычный, инстинктивный страх быстро уступил место ужасу и панике. Русские солдаты-стоики, обычно нечувствительные даже к налетам «штук», часто становились беспомощными под такими обстрелами» .

Неудивительно, что это оружие произвело сильное впечатление на не самую крепкую дивизию Крымского фронта, т. е. 63-ю гсд. Как указывалось в отчете по использованию реактивных минометов: «Прорыв 49-го еп в 6.00 утра в противотанковый ров был облегчен (возможно, в принципе обеспечен) моральным воздействием на противника (непосредственное физическое воздействие на находившегося в глубоких траншеях противника существенно меньше)» . Действительно, к противотанковому рву пехотинцы 28-й лпд вышли уже в 4.00 утра.

Ключевую роль в успехе немецкого наступления сыграли быстрота действий и мощные удары артиллерии и авиации в первые часы операции. В отчете о действиях 28-й лпд указывалось: «Вскоре после этого [выхода на рубеж рва. – Авт. ] начинается заранее согласованный удар «штук», который происходит как нельзя более своевременно. Противник на главной линии обороны получает удар как раз в тот момент, когда наступающая пехота вышла к противотанковому рву. Одновременно артиллерия из всех имеющихся стволов открывает сильнейший огонь по назначенному месту прорыва» . В результате передовым ротам 28-й лпд удается прорваться в противотанковый ров южнее дороги. В итоге уже в первые часы операции 132-я пд и 28-я лпд образовали плацдармы к востоку от противотанкового рва. Причем 132-я пд продвигается на 3 км к востоку от рва. Смяты оказались не только части 63-й гсд, но и левофланговый 343-й опаб 151-го УРа, его командир капитан Михайлов был тяжело ранен.

Справедливости ради следует отметить, что не везде удалось произвести сильное впечатление на советскую пехоту. 50-я пд на левом крыле XXX AK успеха не имела. В том же отчете о действиях реактивных минометов говорилось: «Двумя огневыми ударами (117 разрывных и 54 зажигательных снаряда) не удалось уничтожить противника, окопавшегося на узкой высоте 69,4 в 1,5 км восточнее Кой-Асана в траншее шириной до полуметра и глубиной до 3 метров (мощные атаки «штук» тоже оказались безрезультатными)» . Здесь оборонялась более опытная 302-я сд 51-й армии. Также поначалу удержала позиции 276-я сд 44-й армии.

Нельзя не отметить, что расход боеприпасов 11-й армии в первый день «Охоты на дроф» был весьма высок: 1718 тонн . Для сравнения, даже в самые напряженные дни штурма Сталинграда армия Паулюса не расстреливала больше 1000–1300 тонн. Учитывая небольшое пространство, по которому била артиллерия 306-го командования, эффект немецкой артподготовки был, очевидно, выше среднего.

Схема противодействия советской артиллерии со стороны 306-го командования строилась на ослеплении наблюдательных пунктов. Также обстрел районов наблюдательных пунктов привел к разрыву проводов и утрате управления. Как позднее отмечалось в отчете 11-й армии о прорыве Парпачских позиций: «По словам пленных, телефонная сеть противника была повреждена настолько сильно, что у русского командования возникла сумятица» . Это вообще было достаточно типичным явлением, потеря связи ввиду массированных артиллерийских ударов. Также в отчете 306-го командования указывалось: «Противник стрелял мало (из отдельных орудий или взводами, редко батареями) и совершенно хаотично и наобум».

Однако это оценка не вполне отражает воздействие советской артиллерии на ход боя по крайней мере в первой половине дня 8 мая. Строительство мостов через ров шло под огнем 457-го и 53-го артполков РГК, также по целям в полосе 63-й гсд работала артиллерия 276-й сд. Советская реактивная артиллерия участвовала в отражении наступления противника с 4.42 одним дивизионом 25-го гмп, а с 5.30 – всем полком. Это воздействие не осталось незамеченным. В отчете о действиях 28-й лпд указывалось:

«После вклинения огонь пехоты противника в непосредственной близости от района вклинения не очень силен, однако русская артиллерия становится все более активной. Батареи малого и среднего калибра обстреливают район по обе стороны противотанкового рва. Одна или несколько батарей залпового огня осуществляют пристрелку и начинают вести огонь по переправе через ров» .

Советский тяжелый танк КВ, подбитый на Керченском полуострове. Май 1942 г.

Более того, в отчете 28-й лпд прямым текстом указывается на достаточно серьезное воздействие советских артполков на ход боевых действий: «Под сильным огнем артиллерии противника погибают командир полковой группы артиллерии ближнего радиуса действия, поддерживавшей наступающий полк, подполковник Клозе и его адъютант. На некоторое время руководство артиллерией обезглавлено, ценное время упущено и не использовано для продолжения наступления» .

Однако вскоре в боевых действиях наступает перелом не в пользу советских войск. Примерно к 10.00 8 мая артиллерия 63-й гсд к востоку от рва была подавлена. 53-й артполк, израсходовав боеприпасы, около 11.00 отходит на запасные ОП в районе г. Кабуш-Убе . Тем временем к полудню немецкие саперы завершают строительство моста через ров, через него переправляются штурмовые орудия, а также завершается перегруппировка артиллерии. Задача наступающих была облегчена сохранением части имевшихся переправ. В отчете о действиях 197-го батальона штурмовых орудий прямо указывается: «В наши руки попала невредимой часть построенных противником переправ через ров» . Однако помимо этого использовался подрыв стенок рва для пропуска самоходок. Это дает новый импульс для продолжения наступления. Как отмечается в отчете о действиях 28-й лпд: «Русские вскоре теряют устойчивость и повсеместно начинают отступать» .

Еще один ракурс той же машины. Обратите внимание на две пробоины в корме танка. Предположительно это пробоины от 75-мм бронебойных снарядов.

В целом прорыв первой линии советской обороны стал возможен ввиду отлаженного взаимодействия пехоты, артиллерии и саперов. В отчете 197-го батальона штурмовых орудий указывается: «Взаимодействие с пехотой и саперами было превосходным. Несмотря на сильнейшее минирование и активную оборону противника (артиллерия, ПТО, минометы, ПТР, снайперы), Парпачский ров был преодолен к полудню первого дня наступления» .Батальон позднее даже снимался в учебном фильме ОКХ «Штурмовые орудия и саперы» .

Советская артиллерия, расположенная западнее противотанкового рва Ак-Монайских позиций, в ходе боя с 5.00 до 14.00 8 мая практически вся выбыла из строя за исключением четырех орудий 766-го ап. Во фронтовом отчете о деятельности артиллерии особо подчеркивалось: «Средства тяги в подавляющем большинстве уничтожены огнем авиации» . Длительная оперативная пауза на фронте позволила немцам хорошо подготовиться к удару по Парпачским позициям.

Попытка ввести танки 44-й армии в бой для контрудара была выполнена с большим опозданием. Первым вступил в бой около 11.00 126-й ОТБ на танках Т-26 в полосе 276-й сд, контратаковав от совхоза Арма-Эли на юго-запад. Батальон потерял 4 Т-26 сгоревшими и 8 Т-26 подбитыми . Разбить занятые немецкой пехотой плацдармы восточнее рва небольшой группой легких танков было невозможно.

Главные силы танковых войск 44-й армии вступили в бой только после полудня. Т. е. когда немцы уже переправили через ров штурмовые орудия. Будучи поднята по тревоге в 4.15 утра, 39-я тбр находилась в бездействии до 12.00 8 мая, что дало противнику возможность прорваться достаточно глубоко в построение армии С.И. Черняка. Только после полудня бригада в составе 2 КВ, 1 Т-34 и 14 Т-60 начала выдвижение вперед и столкнулась с противником на марше у выс. 50, 6 к востоку от Ак-Монайских позиций. За несколько часов боя 39-я тбр потеряла оба своих КВ и 5 Т-60, 1 Т-34 был поврежден (находился в строю до 16 мая) .

Расширение плацдарма, строительство переправ и отражение танковых контратак позволяет 28-й лпд ввести 83-й еп по следам наступающего авангарда и задействовать их против высоты 63,8. С этой высоты, как указывается в отчете 28-й лпд, «противник вновь ведет сильный фланкирующий огонь». Высота удерживалась 819-м сп 396-й сд, которая была сбита с позиций примерно в 16.00, что заставило 276-ю сд начать отход на рубеж выс. 63, 2 , гора Мезарлык-Оба. Этот отход, в свою очередь, заставляет отойти артиллерию северного участка, занимавшую позиции на выс. 63, 8, дальше на северо-восток, также в район выс. 63, 2 и горы Мезарлык-Оба.

В этот момент, безнадежно запоздав к переломному моменту сражения, в бой вступает 56-я тбр 44-й армии. По неизвестным причинам приказ бригаде на выдвижение был отдан с еще большим опозданием, чем другим частям, только в 16.00 8 мая. Бригаде предписывалось действовать по варианту № 2 в двух группах, сковывающей и ударной. С бригадой действовал 13-й мцп. Она выступила в 17.00 и до 23.00 вела бой в районе высоты 63,8 и Феодосийского шоссе. Однако противодействие наступающих оказалось сильнее ожидаемого. Противником советских танкистов стали штурмовые орудия, в том числе нового образца. В результате были выведены из строя все 7 танков КВ бригады, а всего она потеряла 17 машин . Фактически начался процесс постепенного перемалывания противником КВ и Т-34 Крымского фронта, способных противодействовать танковому удару противника.

Следует отметить, что со стороны немцев также имеются соображения относительно нереализованных возможностей. В отчете 28-й лпд по итогам боев указывалось: «Чтобы использовать благоприятную ситуацию, командование дивизии предлагает командованию корпуса ввести в бой хотя бы часть сил танковой дивизии, чтобы сделать замешательство противника полным и не дать ему оборудовать новую линию обороны в глубине. Однако из-за отсутствия времени ввести танковую дивизию в бой уже не удается» . Определенная перестраховка с вводом 22-й тд по итогам неудачи 20 марта несколько замедлила темпы развития успеха 11-й армии. Обстановка для ввода танковой дивизии в бой действительно была достаточно благоприятной.

К концу дня 8 мая в построении 44-й армии зияла огромная брешь. 63-я гсд была опрокинута, 276-я сд отошла на северо-восток, сплошной фронт практически отсутствовал. Одной из первых на направление прорыва была выдвинута 72-я кавдивизия героя Гражданской войны генерал-майора В.И. Книги (4684 человека, 7 БА-10, 12 БА-20, 12 76-мм и 18 45-мм пушек). Она была поднята по тревоге уже утром 8 мая, а в 20.00 был получен приказ занять оборону в тылу 44-й армии. Дивизия В.И. Книги выступила в полночь и к 5.00 вышла на рубеж в районе Узун-Аяк. Разумеется, это был достаточно слабый заслон. Тем не менее на тот момент командование фронта еще располагало достаточно сильным танковым «кулаком» (см. табл. 3).

В кратком отчете о действиях 44-й армии, подготовленном в июне 1942 г. по итогам боев майором А. Житником, указывалось, что распоряжение фронта о новом наряде сил действительно было получено и расшифровано в 4.30 утра 9 мая 1942 г. Оно гласило, что 390-я сд, 83-я сбр и 56-я тбр в состав 44-й армии не включаются, а передаются командарму 51-й для контрудара. В этот момент С.И. Черняк проявил самоуправство и решил 390-ю сд не отдавать, а использовать для запланированного контрудара (уведомив В.Н. Львова шифровкой). Однако, как пишет А. Житник, 390-я сд в 6.00 начала без предупреждения отходить в полосу 51-й А. В свою очередь, этот отход привел к отступлению соседних дивизий.

Информация об отходе косвенно подтверждается отчетом 229-го отб. Батальон КВ сосредоточился для атаки совместно с 390-й сд, но в 5.30 в расположение батальона прибыл представитель 51-й армии и в результате танковый кулак из 8 КВ был… отведен назад, в район Кията, где и находился всю первую половину дня 9 мая. Нельзя не признать достаточно серьезной дезорганизации уже практически подготовленного контрудара.

Командир 72-й кавдивизии, герой Гражданской войны генерал-майор В.И. Книга.

Немцы фактически получили несколько часов на подтягивание артиллерии через проход во рву и планомерный ввод в бой 22-й танковой дивизии. Надо сказать, что по сравнению с динамично развивавшимися событиями 8 мая, на следующий день стороны достаточно медленно переходили к активным действиям. Преодолевшая ров 28-я лпд тем временем развернулась фронтом на север, прикрывая восточный фланг велосипедным батальоном. Она была контратакована танками около 8.00–9.00, это был свежий 124-й отб на Т-26, потерявший в атаке 5 танков. Однако общего контрудара в первой половине дня не состоялось. 40-я тбр, с утра 9 мая выйдя в район к востоку от Парпача, весь день простояла на месте. 56-я тбр и 13-й мцп также оставались на месте.

В первой половине дня 9 мая В.Н. Львов пытается организовать контрудар по группировке противника, продвигающейся от Арма-Эли на север, в тыл его армии. Медленный сбор сил можно объяснить желанием советского командования нанести достаточно сильный контрудар для воздействия не только на район Арма-Эли, но и на войска противника, прорвавшиеся на запад в полосе 44-й армии. По плану В.Н. Львова, обрисованному в приказе № 0025/ОП от 0.10 9 мая, предполагался удар в направлении г. Мезарлык-Оба, выс. 63, 8, Ас-Чалуле, т. е. до берега моря . Однако время, безусловно, работало против Крымского фронта. Любая задержка лишь усугубляла положение.

Около полудня, после подтягивания артиллерии, 28-я лпд возобновила наступление и захватила Арма-Эли. Надо сказать, что в отчете соединения сопротивление советских войск не расценивается в этот момент как слабое: «Мощный огонь артиллерии, в том числе систем залпового огня, ведется противником с севера и северо-запада. Избежать потерь не удается» . По советским данным, здесь действовали 456-й и 457-й ап РГК . Продвижение противника в Арма-Эли заставляет советскую артиллерию с 14.00 поэшелонно отходить дальше на север в район горы Кейман, кургана Сюрук-Оба .

Во второй половине дня 9 мая полил дождь, который размыл почву и ухудшил условия передвижения войск. Здесь нельзя не отметить, что в майском наступлении переменчивая крымская погода оказалась на стороне немцев. Им удалось добиться перелома в свою пользу до того, как полили дожди. Как указывалось в отчете о действиях 28-й лпд: «Если бы период плохой погоды начался на день раньше, успех прорыва – предпосылка успеха всей операции – оказался бы под вопросом. Переброска артиллерии и тяжелого вооружения, их эффективная и необходимая поддержка наступающей пехоты стали бы невозможны» .

В условиях ухудшения погоды к немецкому наступлению присоединяется 22-я танковая дивизия. Нельзя не отметить, что первая запись за 9 мая в ЖБД 22-й тд сообщает об обстреле маршрута выдвижения соединения в 2.20–2.30 ночи «русским военным кораблем» . Впрочем, об эффекте обстрела ничего не сказано. Выдвижение танковой дивизии происходит через полосу 132-й пд.

При общей неспешности сбора сил обеими сторонами первый ход сделали все же немцы, введя в бой около 16.00–17.00 22-ю тд. Как указывается в отчете 229-го отб, командующий 51-й армией лично (генерал Львов был верен себе и управлял с передовой) ставит батальону задачу контратаковать движущегося от Арма-Эли на курганы Кара-Оба и Сюрук-Оба противника. Это уже были две колонны танков 22-й тд. В тот момент 229-й отб насчитывал в строю 8 КВ. Пехота 236-й сд под ударами танков противника стала отходить. Ситуация в целом была похожа на немецкое наступление 20 марта, но в отношении техники расклад сил принципиально изменился.

В начавшемся примерно в 16.45 танковом бою у Арма-Эли 9 мая 1942 г. 229-й отб потерял сразу 5 КВ . Одновременно танкисты батальона претендовали на уничтожение 28 танков противника, в том числе 6 танков уничтожил командир роты лейтенант Тимофеев, погибший в этом бою . Действиями танков удалось несколько стабилизировать положение, но лишь в форме сдерживания продвижения противника. Негативную роль также сыграла неодновременность вступления в бой советских танковых частей. Позднее 40-я тбр получила упрек в пассивности действий во второй половине дня 9 мая. В отчете бригады указывается на ее участие в контрударе после 19.30, без своих потерь, но это было уже через несколько часов после вступления в бой 22-й тд.

Оказавшиеся на поле боя советские тяжелые танки немцам удалось выбивать с куда большей, чем 20 марта, эффективностью. Как указывалось в отчете штаба 11-й армии по итогам прорыва Парпачских позиций: «Успехи 22-й тд при прорыве через позицию Парпач и наступлении через Арма-Эли на север в значительной степени определялись наличием нового оружия. Благодаря этому оружию у солдат было чувство превосходства над русскими тяжелыми танками» . Советские источники подтверждают качественное изменение ситуации: «Из применяемых противником новых средств обращает на себя внимание наличие снарядов, пробивающих броню КВ и поджигающих его» . Поэтому обратить части 22-й тд в бегство ударом КВ не удалось.

Как докладывал штаб Крымского фронта С.М. Буденному в 5.00 10 мая, противник упредил ударную группу 51-й армии в сроках начала наступления, 390-я сд была отброшена, и фронт был открыт . Следует отметить, что командование фронта лично наблюдало происходящее. На переговорах с А.М. Василевским Д.Т. Козлов говорил, что вместе с Л.З. Мехлисом 9-го числа «наблюдали жестокий бой между нашей пехотой, артиллерией и танками противника» . Выдвигающиеся 236-я сд и 157-я сд вынуждены были вступить в бой до полного сосредоточения. Вместе с тем продвижение 22-й тд и 28-й лпд вечером 9 мая ограничилось районом примерно в 3 км севернее Арма-Эли. Невысокий темп немецкого наступления пока позволил сохранять относительный порядок и отступать организованно. Несколько полков артиллерии, действующей в районе Арма-Эли, в ночь на 11 мая отошли в район Кията.

Куда больше походили на «блицкриг» действия немцев в полосе 44-й армии. Как указывается в ЖБД 11-й армии, бригада Гроддека, не встречая сопротивления (и обстрелов со стороны ЧФ с моря), продвигалась по берегу в глубину Керченского полуострова. Уже утром 8.30 9 мая она прошла Сейтджеут. Как отмечается в ЖБД армии Манштейна, жертвой наступления стала еще уцелевшая артиллерия 44-й армии: «Передовое соединение Гроддека уничтожило несколько батарей противника» . В условиях распада фронта даже пехотные соединения быстро продвигались вперед. В 17.30 9 мая удару подразделений 132-й пд подвергся штаб 44-й армии в районе Узун-Аяк, «вынудив штаарм к уничтожению документов и к отходу под непосредственным огнем танков и автоматчиков пр-ка» . В итоге и без того крайне сложная обстановка усугублялась потерей управления.

В одном из распоряжений, отданном вечером 9 мая, П.П. Вечный писал: «Военный совет фронта у Львова. Связи с ним не имею» . С одной стороны, практика управления с передовой имела безусловные положительные черты. Ее использовали такие признанные мастера своего дела, как Г.К. Жуков, В. Модель, Э. Роммель. С одной стороны, Д.Т. Козлова и Л.З. Мехлиса можно понять, контрудар 51-й армии решал очень многое. С другой стороны, в условиях неустойчивой связи это приводило к несвоевременным решениям на других направлениях.

«Дорога смерти». Брошенные на дороге, ведущей в Керчь, советские автомашины.

На начальника штаба фронта генерал-майора П.П. Вечного днем 9 мая легла большая нагрузка и ответственность в принятии решений. Он отнюдь не сидел сложа руки. Именно 9 мая он предпринимает попытку восстановить целостность левого крыла фронта. Так, в середине дня в 44-ю армию передаются из резерва 12-я и 143-я сбр . Причем первая подчинялась С.И. Черняку прямо на месте своего расположения, в районе Агибель, Кр. Шар, а вторая совершала марш в район Адык с выходом в назначенный район к 4.00 10 мая. Численность бригады, впрочем, оставляла желать лучшего, на 23 апреля 143-я сбр насчитывала 2208 человек, значительно меньше штата . Южнее, в район Баш-Киргиз, Мавлюш выдвигалась 72-я кд. Однако выстроить сплошную линию обороны этими силами не удалось. Фронт от Парпачских позиций воронкообразно расширялся. В результате от левого фланга 72-й кд под Мамлюшем до моря оставалось пространство, прикрытое лишь остатками 404-й сд и 63-й гсд, 54-м мсп и курсами младших лейтенантов. Ситуация усугублялась тем, что германское командование также вводило в бой резервы, в данном случае 170-ю пд XXX AK . Она нацеливалась на Агибель, сковывая собранные П.П. Вечным резервы. Более того, бригада Гроддека, двигаясь вдоль приморской дороги, встречая слабое сопротивление, уже к вечеру 9 мая вышла в район совхоза Кенегез . Т. е. оказалась буквально в двух шагах от Турецкого вала. Только еще выстраиваемый командованием фронт оказался глубоко обойден с фланга.

«Абхазия» в Севастополе. Май 1942 г.

Вечером 9 мая последовал приказ С.М. Буденного на «удар группы Львова в направлении балки Песчаная» . Однако на состоявшихся в 3.00 ночи 10 мая переговорах Л.З. Мехлиса и Д.Т. Козлова с И.В. Сталиным прослеживается отказ от попыток переломить ситуацию в свою пользу решительными действиями в пользу отхода на новый рубеж обороны. Командование Крымского фронта уже сомневалось в целесообразности продолжения наступления: «танки не пройдут». В итоге Сталин прямо сказал: «Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением» .

К тому моменту уже были приняты меры по заполнению оборонительного рубежа Турецкого вала. По приказу штаба Крымского фронта на Турецкий вал выдвигалась из резерва 156-я сд, которой предписывалось «к исходу 10.5 закончить выход для обороны рубежа Турецкого вала [на] фронте Наташино, Бикеч» . Этот фронт составлял около 20 км и не полностью закрывал Турецкий вал. По состоянию на 23 апреля 156-я сд насчитывала 10 603 человека личного состава и располагала 131 ручным и 59 станковыми пулеметами . Это было неплохими показателями, но 20 км фронт вдвое превышал уставную норму. Правый фланг 156-й сд, примыкавший к Азовскому морю, должны были прикрыть отходящие части, а на левый от Бикеч до Узунлар – выдвигались сборные части из резерва фронта. Это были четыре запасных стрелковых полка, курсы младших лейтенантов, два батальона фронтовых курсов. На переговорах с А.М. Василевским в ночь на 11 мая Д.Т. Козлов выражал беспокойство, что 156-я сд «почти на 50 % укомплектована дагестанцами» . Забегая вперед, нужно сказать, что дивизия с учетом обстановки показала себя неплохо.

Позднее Манштейн писал в мемуарах: «Если бы противнику удалось, после того как он оставит Парпачскую позицию, снова где-либо занять оборону, наше наступление захлебнулось бы» . В этом, с одной стороны, присутствовал элемент драматизации ситуации. С другой стороны, именно для упреждения занятия промежуточных позиций командующий 11-й армией направил к Турецкому валу бригаду Гроддека. Речь шла, скорее, о проведении операции «Охота на дроф» максимально высокими темпами. Причем следует отметить, что именно 10 мая Манштейн дал определенную фору своим противникам, направив бригаду Гроддека на север, «чтобы как можно скорее перекрыть дороги, ведущие через Марфовку и Султановку» . В некотором смысле такой поворот может быть оправдан стремлением не допустить занятия Турецкого вала отходящими советскими частями.

Поворот бригады Гроддека на Марфовку 10 мая традиционно описывался в отечественных работах как воздушный десант с последующим посадочным . Таковым он был обозначен в донесении штаба фронта от 12 мая . В.С. Абрамов справедливо отметил, что за десант могли принять парашюты контейнеров снабжения .

Несмотря на достаточно скептическое отношение командования фронтом к контрудару 51-й армии, он имел продолжение днем 10 мая. По существу он становился средством вывода из намечающегося окружения войск 51-й и 47-й армий. Осознавая нарастания кризиса, командование фронта бросает в бой свой последний резерв – 55-ю тбр М.Д. Синенко, изъятую с правого фланга фронта. Она получила приказ в 20.00 9 мая (еще от К.С. Колганова) на сосредоточение в районе Огуз-Тобе. Вследствие раскисания дорог выдвижение проходило медленно и закончилось только к 8.00 10 мая. Сюда же, к Огуз-Тобе, выводится 77-я гсд полковника М.В. Волкова. Приказ на контрудар М.Д. Синенко получил с опозданием, в итоге назначенный на 11.00 контрудар последовал только во второй половине дня 10 мая.

Хаос катастрофы. Брошенная техника на берегу в Керчи. Май 1942 г.

В итоге контрудар 51-й армии начался с атак бездействовавшей в предыдущий день 40-й тбр с 650-м сп 138-й сд. Ввиду раскисшего грунта в бой из состава бригады идут 6 КВ и 3 Т-34, встреченные сильным огнем на южных скатах кургана Сюрук-Оба. В результате 3 КВ и 1 Т-34 были сожжены . В отчете о действиях 28-й лпд отмечается «сильнейшее огневое воздействие противника с западного фланга» и пишется о необходимости «отразить несколько сильных атак противника, в том числе с танковой поддержкой». Однако на направлении главного удара немцам удается к 14.30 взять выс. 66, 2. Только после 16.00 бригада М.Д. Синенко пошла в бой и столкнулась с 22-й тд в районе Огуз-Тобе, когда кольцо окружения уже было почти замкнуто. Контрудар успеха не имел, было сожжено 5 и подбито 2 танка КВ 55-й бригады, еще 2 вышли из строя по техническим причинам . Факт танкового боя подтверждается ЖБД 22-й тд, немцы претендовали на 20 подбитых советских танков . Действительно, 55-я тбр также потеряла 11 Т-26 и Т-60. Уже после 19.00 в бою участвовал 229-й отб, потеряв один КВ . По фронтовому отчету это был единственный исправный на тот момент КВ . Таким образом, вполне в духе разрозненных атак предыдущих дней, советские танковые части атаковали последовательно, позволяя противнику постепенно выбивать наиболее опасные для них КВ и Т-34. В ЖБД 11-й армии констатировалось: «Попытки танков противника не допустить окружения контрударами с севера на Огуз-Тобе были сорваны действиями 22-й тд и VIII авиакорпуса. Множество танков противника уничтожены» .

Отчеты танковых частей и соединений практически единодушно отмечают появление у противника нового высокоэффективного оружия. Отчет 55-й тбр сообщает: «Противником применяется новая система противотанкового орудия, установленная на танке или же прицепленного к танку, которая при наличии большой начальной скорости снаряда пробила в лобовой части танка КВ броню толщиной 140 мм на вылет» . Причем следует отметить, что в документе указывается: «Размер пробоины до 80 мм». Это говорит о попадании калиберного бронебойного снаряда. В последующем, при широком распространении новейших 75-мм орудий на советско-германском фронте, они до 1943 г. чаще использовались немцами с кумулятивными снарядами (как их называли в Красной Армии, «термитными»). В Крыму новейшая техника Вермахта использовала наиболее эффективные калиберные бронебойные снаряды, пробивавшие броню и взрывавшиеся внутри танка. Отчет 229-го отб гласит: «Противник против наших танков КВ применил стрельбу снарядами, которые пробивали танки КВ с 4–5 выстрела. При пробивании брони танк КВ внутри воспламеняется» . Фраза «с 4–5 выстрела», вероятно, относится к стрельбе на большие дистанции, по немецким источникам отмечается стрельба по КВ с дистанции до 1800 метров с поражением с 4-го выстрела.

Поле боя осталось за немцами, и они имели возможность осмотреть подбитые машины. Вывод был ожидаемый: «Основная масса КВ и Т-34 была однозначно уничтожена снарядами 7,62 и 7,5-см» . Соответственно 140-й противотанковый дивизион 22-й тд, перевооруженный на самоходные орудия калибром 76,2 мм на шасси танка 38(t), заявил об уничтожении 24 советских танков, в том числе около 10 КВ и 2–3 Т-34, а 204-й тп 22-й тд (12 Pz.IV c KwK40, 20 Pz.III c KwK39) претендовал на уничтожение «около 50 русских» танков, в том числе 12 КВ и 2–3 Т-34 . Относительно 6 новых штурмовых орудий указывалось, что ими «уничтожено в среднем по 3 русских танка» (без указания типа, 15–20 машин, часть, очевидно, КВ или Т-34). По советским данным, в майских боях было потеряно 27 КВ и 3 Т-34, пораженных артиллерийским огнем противника . В этом отношении советские и немецкие данные неплохо сходятся – большая часть КВ и Т-34 стала жертвой орудий новых типов. Разумеется, бои проходили не с «сухим счетом» – немцами признается потеря безвозвратно из состава 22-й тд в майских боях 21 танка, в том числе 2–3 Pz.IV c KwK40, 2–3 Pz.III . Общие потери можно оценить по донесению дивизии от 28 мая 1942 г., согласно которому боеготовыми насчитывалось 10 Pz.II, 50 Pz.38(t), 6 Pz.III, 6 Pz.IV (с короткой 75-мм пушкой) и 4 Pz.IV (с длинноствольным орудием) , т. е. в строю было 76 машин из имевшихся на 1 мая 1942 г. 212.

Что касается воздействия на советские танки с воздуха, то советские данные не подтверждают больших успехов противотанковых штурмовиков Хш-129. Жертвой авиаударов по документам БТ и МВ Крымского фронта стали всего 15 танков, в основном Т-26 из 126 отб . В своем отчете и действиях 55-й тбр М.Д. Синенко прямо отрицал значимое воздействие с воздуха, по его словам, к Огуз-Тобе его части вышли «не имея потерь в личном составе и материальной части от бомбардировки» .

Легкий крейсер «Молотов» входит в Северную бухту Севастополя. 1942 г.

В итоге неудачных для советской стороны танковых боев во второй половине дня 10 мая 1942 г. оказалось фактически замкнуто кольцо окружения основных сил 51-й и 47-й армий. В распоряжении советских частей оставался лишь узкий коридор по берегу Арабатского залива. В отчете о действиях 28-й лпд признавалось: «Только на самом севере у моря, севернее высот Огуз-Тобе, куда танковая дивизия не смогла быстро прорваться, отходят крупные подразделения противника. Однако свою тяжелую технику и вооружение они вынуждены оставить застрявшей в раскисшей почве» . Типичным для военных катастроф стало превращение важных магистралей в «дорогу смерти». Дорога Парпач – Султанова – Керчь была забита в четыре ряда и подвергалась опустошительным налетам авиации противника.

Ранним утром, в 4.30–5.00 11 мая, немецкое наступление в северном направлении от Арма-Эли продолжилось. Под удар попали 138-я и 77-я гсд и частично 236-я сд. Немцам удалось овладеть селением Огуз-Тобе и скатами горы Огуз-Тобе. Тем самым они получали возможность контролировать прорыв вдоль берега огнем.

Тем же утром, в 11.30, от налета немецких самолетов на командный пункт, расположенный на горе Кончи, был убит командующий 51-й армией генерал-лейтенант В.Н. Львов . Армию возглавил начальник штаба полковник Г.И. Котов. Несмотря на нараставший хаос, тело В.Н. Львова было вывезено и 13 мая 1942 г. отправлено на самолете ПС-84 в Тбилиси . Генерал Львов пользовался большим уважением и авторитетом, был деятельным и энергичным командующим.

Гибель командующего, безусловно, ухудшила положение 51-й армии. Имелся также еще один неблагоприятный действующий фактор. В своем докладе Л.З. Мехлису от 13.40 11 мая и.о. командующего 51-й армии Котов писал: «Военный совет армии не имеет плана и указаний фронта о дальнейших действиях частей 51 А» . При этом существует приказ за подписью начальника штаба фронта П.П. Вечного, датированный 10 мая и предписывавший 51-й армии: «Отход начать в ночь на 11.5» . Отход предполагался за линию Турецкого вала. Аналогичные по содержанию приказы существовали в адрес 44-й и 47-й армий . При этом ни в описании действий 44-й армии А. Житником, ни в оправдательном письме С.И. Черняка такой приказ не упоминается. Все упомянутые приказы написаны от руки на бланке начштаба фронта (судя по всему, лично П.П. Вечным), но не имеют ни номеров, ни подписей Военного совета фронта, ни отметок об отправке. Это заставляет сделать вывод, что приказы не были оформлены и отправлены в войска. Тем самым были потеряны почти сутки драгоценного времени.

Основной задачей 11 мая командование 51-й армии видело в выводе из полуокружения 138, 302 и 77-й сд. Как докладывал и.о. командующего 51-й армии Котов Мехлису, этого удалось добиться «благодаря исключительного геройства 77-й сд». Также в бою участвовали остатки 55-й тбр, в том числе обездвиженные танки КВ, стрелявшие с места. Все это вместе позволило вырваться из «котла» 138-й и 304-й дивизиям. Соответственно 236-я и 390-я сд, 83-я мсбр оставались на внешнем фронте окружения, ожидая прорыва. Как отмечал Котов в том же докладе, был возможен планомерный отход, «но 390 сд еще раз подвела. Ее два полка сбежали с фронта» .

Судьба оставшихся в окружении была незавидной. Одним из последних средств воздействия на окруженных стали залпы реактивных минометов, в отчете об их действиях подчеркивается «решающее значение 11 мая при нанесении удара по противнику, сгрудившемуся у станции Ак-Монай». По документам противоположной стороны, положение «котла» к вечеру 11 мая уже было близко к распаду и разгрому. Как отмечается в ЖБД 11-й армии, «сопротивление врага ослабевает». При подведении итогов дня в ЖБД армии Манштейна указывалось: «По неполным данным, пока что взято в плен 26 710 человек, захвачены и уничтожены 223 орудия, 14 зениток, 2 установки залпового огня, 88 ПТО, 137 минометов, 173 танка, 66 самолетов и огромная масса ручного оружия, техники и запасов различного имущества» .

В.С. Абрамов в своей книге высказывает сомнения относительно размеров «котла» под Ак-Монаем. Однако окружение крупных сил Крымского фронта действительно имело место. Немцами было заявлено уже в донесении в 0.20 12 мая (видимо, после уточнения) о 40 260 пленных, захваченных в качестве трофеев 402 орудиях, 41 зенитке, 197 танках, 153 противотанковых пушках, 210 минометах, 66 самолетах, 2000 машин всех типов . Это, разумеется, не самый высокий показатель в череде «котлов» 1941–1942 гг. В 1941 г. в окружениях у Умани и Мелитополя заявлялось минимум в 2–2,5 раза больше пленных. Тем не менее для Крымского фронта это было серьезным ударом.

Тяжелая артиллерия стягивается к Севастополю. На марше ствольная повозка 420-мм мортиры чешского производства.

Тем временем С.И. Черняк обнаружил факт глубокого охвата фланга вновь восстановленного фронта своей армии. 11 мая он пытается организовать контрудар во фланг и тыл «Кенегезской группы пр-ка» (т. е. бригады Гроддека) из района Кары силами остатков 404-й сд, выводимой из второго эшелона 276-й сд и 190-го кавполка 72-й кд . Однако 276-я сд в назначенное время в Кары не вышла, а атаки подразделений 404-й сд успеха не имели. Остальные части 44-й армии были скованы с фронта пехотой XXX AK.

В ЖБД 11-й армии имеется запись, относящаяся к вечеру 11 мая: «Бригада Гроддека после прорыва позиций противника на Татарском рву ведет бой с крупными силами противника чуть юго-западнее Сараймина» . Факт преодоления противником линии Турецкого вала уже 11 мая подтверждается советскими документами. В вечерней оперсводке 156-й сд указывается, что ее 530-й сп ведет бой в районе к юго-западу от Сайрамина . Это резко ухудшало положение Крымского фронта. В то время как главные силы 51-й и 47-й армий еще вели бой в окружении в районе Ак-Моная, спасительный рубеж Турецкого вала был уже прорван наступающим противником.

Лафет 210-мм мортиры на марше в Крыму. Тяжелые артсистемы возились разобранными и приводились в положение для стрельбы уже на позиции.

Нельзя не подчеркнуть любопытный, с точки зрения историка, факт, что распоряжения Л.З. Мехлиса за последние дни керченской катастрофы сохранились в личных вещах офицера штаба 10-го ск майора Пащенко, погибшего уже в 1944 г., и были переданы в архив после его гибели. В 5.20 12 мая Военный совет Крымского фронта приказывает 51-й армии (фактически повторно) «вывести части к исходу 13.5.42 за оборонительный рубеж Турецкого вала в район Султановка и севернее» . Приказывалось «в крупные бои с противником западнее рубежа Турецкий вал не ввязываться» . Вдогонку к приказу штаба фронта в 6.00 12 мая Л.З. Мехлис торопит Котова (ставшего командующим 51-й А) отдельной запиской, в которой подчеркивает значение его действий: «Главное – сохранить живую силу и технику и вовремя подоспеть на Турецкий вал» . 51-й армии предписывалось выходить в район Алексеевка – Султановка. Именно это стало одной из основных претензий к командованию фронта: запоздание на двое суток с приказами на отвод войск на Турецкий вал (разговор с И.В. Сталиным состоялся в ночь на 10 мая, а перечисленные приказы отданы ранним утром 12 мая).

По этим указаниям видно, что о реальном состоянии прижатых к морю частей в «котле» в штабе фронта имелось уже весьма приблизительное представление. Утром 12 мая в ЖБД 11-й армии фиксировалось: «Бои за очистку котла вокруг Ак-Моная, которые велись совместно XXXXII AK и VII румынским AK, завершены» . Т. е. разгром окруженных войск двух армий Крымского фронта уже стал свершившимся фактом.

Реакцией командования фронта на прорыв Гроддека стала отданная в 23.30 11 мая директива № 022/ОП войскам 44-й армии «продолжать отход в направлении Султановка» . В отчете о действиях 44-й армии она не упоминается, более того, обращается внимание на факт отсутствия связи со штабом фронта. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на оборот «продолжать отход». По факту войска 44-й армии действительно уже отходили. Уже в 18.00 11 мая 72-я кд получила приказ отходить с выходом на рубеж, примыкающий к Турецкому валу в районе Марфовки. Также в отчете командира 72-й кд В.И. Книги указывается, что в 3.45 12 мая он получил приказ штаба 44-й А об отходе на рубеж от Турецкого вала до Сайрамина и Орта-Эли . Т. е. по существу выстраивалась линия от вала до оз. Табечикское, прикрывающая Керчь.

Тем не менее штаб 44-й А действительно отходит в Султановку, где в 6.00 12 мая С.И. Черняк встречается с Д.Т. Козловым и Л.З. Мехлисом в штабе 156-й сд (т. е. уже после отданного 72-й кд приказа отходить за Турецкий вал). Здесь командующий 44-й армии лично получает приказ о «немедленном отводе всех частей армии за Турецкий вал» . При этом у него изымались в резерв фронта 157-я сд, 72-я кд и 12-я сбр с оставлением в подчинении 44-й армии 143-й сбр, остатков 404, 276 и 396-й сд. Соответственно днем 12 мая и в ночь на 13 мая части 44-й армии отходили на Турецкий вал и за него. К 15.00 12 мая 72-я кд вышла в район от Сайрамина до Орта-Эли, выставив заслон для распространения группы Гроддека дальше к Керчи.

Тем временем германское командование разворачивает высвободившиеся после ликвидации «котла» силы на восток и подвижные части атакуют в направлении Султановки. Оборона на Турецком валу получает еще одну брешь, на этот раз у Султановки, где прорываются части 22-й тд (исключая танковый полк) и передового отряда Мюллера. Об этом событии (143-я сбр «оставила занимаемый рубеж») Мехлис даже счел нужным доложить С.М. Буденному.

К Керчи отошли уже считаные единицы боевых машин бригад и батальонов. 229-й отб потерял последние 2 КВ на Турецком валу в безуспешной попытке на нем удержаться. По неточным данным, к вечеру 12 мая 1942 г. на ходу оставалось 1 Т-34, 27 Т-26, 7 ХТ-133 и 10 Т-60 .

В 2.00 ночи 14 мая следует директива № 01051 штаба Крымского фронта с приказом занять оборону Керченского обвода. Фланги обвода опирались на оз. Чокракское, оз. Чурубашское и Камыш-Бурун, а проходил он через Багерово и господствующие высоты к западу от Керчи. Как позднее писал в своем докладе о действиях 44-й армии А. Житник: «Никаких заранее подготовленных оборонительных сооружений этот рубеж не имел» . Также армия потеряла значительную часть своей артиллерии. Тем временем днем 14 мая немецкие войска вышли на подступы к Керчи и прорвали обвод обороны города. В ЖБД 11-й армии отмечалось: «Противник отчаянно оборонялся при поддержке многочисленных танков, однако наши солдаты прорвали внутренний оборонительный пояс города». Не совсем понятно, о каких многочисленных танках идет речь, т. к., по советским данным, Керчь обороняли остатки 39-й тбр в лице 5 Т-60 и 1 Т-26 и бронедивизион (бронеавтомобили) 72-й кд .

600-мм «Карл» на марше. Самоходный лафет выделял «Карл» из череды архаичных тяжелых орудий времен Первой мировой войны.

Помимо танков с 14 по 18 мая 1942 г. в боях за Керчь также принимал участие бронепоезд № 74, построенный на заводе им. Войкова. Он действовал на участке от завода до станции Керчь. 18 мая железнодорожное полотно было разрушено, и бронепоезд был уничтожен. В тот момент бои уже шли на территории завода им. Войкова.

В ночь на 15 мая следует директива Ставки ВГК № 170385, адресованная Д.Т. Козлову, начинавшаяся словами: «Керчь не сдавать, организовать оборону по типу Севастополя» . Однако это указание с учетом событий прошедшего дня безнадежно запоздало – немцы уже находились на территории Керчи.

Официально эвакуация войск Крымского фронта началась 14 мая в соответствии с распоряжением И.В. Сталина в 3.40 ночи: «Начать отвод войск Крымского фронта на Таманский полуостров…» Эвакуация осуществлялась из порта Керчь, с пристаней КВМБ, завода им. Войкова, Капканы, Еникале, Жуковка. Первое время, согласно приказу, переправляли только раненых, секретную материальную часть (гвардейские минометы), артиллерию РГК . Ни о какой эвакуации танков, тракторов и даже автомашин из Керчи и Еникале уже речи не было. Около 300 автомашин, тягачей и мотоциклов было сожжено у переправы, спасали в первую очередь людей. Из 6789 человек личного состава танковых частей и соединений Крымского фронта удалось эвакуировать с Керченского полуострова 3022 человека, 44,5 % . Согласно докладу начальника санитарного управления фронта военврача 1 ранга Н.П. Устинова удалось вывести 42 324 человек раненых, из них 4919 тяжелораненых . Устинов подчеркивает «всех раненых», но, судя по всему, имеются в виду раненые, успевшие поступить в госпитали.

Для переправы через Керченский пролив орудий использовался только так называемый «болиндер», бездействовавший ночью, вследствие чего был упущен шанс спасти значительную часть отошедшей в район Керчи артиллерии. В итоге на косу Чушка было переправлено всего 7 орудий и 7 тракторов 457-го ап РГК и 29 установок ГМЧ (по другим данным). Согласно докладу штаба артиллерии СКФ, составленному по горячим следам событий в июне 1942 г., Крымский фронт потерял 157 76,2 мм горных пушек, 67 76-мм пушек 02/30 г., 210 76-мм дивизионных пушек 39 г., 25 107-мм пушек 10/30 г., 24 122-мм пушки обр. 31 и 31/37 г., 257 122-мм гаубиц разных типов, 21 152-мм гаубицу и 103 152-мм гаубиц-пушек обр. 37 г. . Небезынтересно в связи с этим отметить, что в подсчете немцами трофеев по итогам разгрома советских войск на Керченском полуострове особо отмечалось отсутствие оптики у 98 % орудий, хотя 15 % орудий досталось им в исправном состоянии . Всего немцы претендовали на захват или уничтожение 1450 автомашин, 154 танков, почти 800 орудий .

Для прикрытия эвакуации организуется оборона с опорой на выгодные позиции. Наступление подразделений 28-й лпд на западную оконечность Еникальского полуострова сталкивается в середине дня 16 мая на высоте 175,0 (гора Хронева на тогдашних картах) «с очень плотным и точным огнем обороняющихся, закрепившихся в скальных укрытиях и стреляющих из винтовок и пулеметов». Немецкие пехотинцы залегают под огнем, несмотря на энергичную поддержку штурмовых орудий, расстрелявших весь боекомплект, атаки успеха не имеют.

В последние дни боев на Керченском полуострове оборона остатков Крымского фронта распалась на несколько прижатых к берегу очагов сопротивления. У Глейки, Маяка и самого маяка (Еникальский маяк) советские бойцы и командиры заняли оборону на обрывистом берегу. В результате удар немецкой артиллерии 18 мая по району маяка пришелся по пустому месту, и последующая атака натолкнулась на шквал огня. Как отмечалось в отчете о действиях 28-й лпд: «Артиллерия не в состоянии поддержать атаку из-за небольшого расстояния, отделяющего наши атакующие части от противника. Кроме того, траектория полета снарядов не позволяет накрыть позиции противника, расположенные на отвесном берегу» . Поддержка штурмовых орудий и применение огнеметов также не принесли результата атакующим. Переломить ситуацию немцам удалось массированным использованием минометов (судя по контексту и отчету о применении «Небельверферов» – 280-мм реактивных) утром 19 мая. Как подчеркивается в отчете 28-й лпд: «В упорном рукопашном бою приходится захватывать сильно изрезанную скальную местность». Немцами было заявлено о захвате 8250 пленных, треть из которых были ранены и обнаружении около 1400 убитых.

В тот же период 18–19 мая развернулась напряженная борьба за район Еникале. Сводные отряды из остатков 77-й гсд, 302-й, 404-й сд и 95-го погранполка обеспечивали эвакуацию остатков войск Крымского фронта. Оборону здесь на фронте Опасная, выс. 102, 0 (господствующая на подступах к Еникале), Капканы держали примерно 3500 человек, вооруженных только винтовками, ППШ, ручными пулеметами и гранатами . Минометов и артиллерии у них уже не было. Командовали отрядами полковники М.В. Волков, М.К. Зубков, Н.И. Людвигов. Упорная оборона позволила только за ночь с 18 на 19 мая переправить 18–20 тыс. человек через пролив на Таманский полуостров. Именно здесь, в районе Еникале, оставался Л.З. Мехлис, вернувшийся назад с Тамани. Видевшие Мехлиса в Еникале говорили, что он настойчиво искал смерти. В середине дня 19 мая он покинул Керченский полуостров.

19 мая 132-я пд атаковала форт «Тотлебен» при поддержке 280-мм реактивных минометов (было выпущено 440 снарядов). Громоздкие установки с небольшой дальностью огня требовали особых условий применения, и здесь они имелись: у защитников завода не оставалось артиллерии. По немецким данным, после удара реактивных минометов форт «Тотлебен» был занят 132-й пд при потере 5 человек. Нельзя не отметить, что расход боеприпасов 11-й армии за 19 мая был максимумом за все время борьбы с 11 мая до конца операции – 536 тонн . Несмотря на это, как подчеркивалось в ЖБД 11-й армии: «У противника лишь с большими усилиями удается отбить каждую пядь земли».

«Самоходная мина» – танкетка «Голиаф», управляемая по проводам.

Еще один представитель «чудо-оружия»: радиоуправляемая танкетка «Боргвард» B.IV. Их применение в условиях Севастополя оказалось не слишком успешным. Штатно танкетка подъезжала к цели и сгружала перед ней ящик со взрывчаткой.

В 3.45 утра 20 мая 1942 г. переправа с Керченского полуострова закончилась . Однако бои в течение дня 20 мая еще продолжались. Одним из узлов сопротивления советских войск в районе Керчи оставался металлургический завод им. Войкова, который безуспешно штурмовала 170-я пд. В качестве последней меры по развалинам завода было выпущено 580 реактивных снарядов калибром 280 мм. Удар реактивных снарядов сломил сопротивление гарнизона завода. Однако прочесывание территории завода продолжалось до вечера 20 мая. По немецким данным, потери советских частей на заводе им. Войкова составили 1800 человек убитыми, также здесь было взято в плен 4400 бойцов и командиров.

Ранним утром 20 мая 46-я пд захватила форт и населенный пункт Еникале, а затем продвигалась с востока на запад полуострова. По немецким данным, в районе Еникале и Опасной потери Красной Армии составили 3000 убитых и 5440 человека пленными . Потери 28-й лпд, 46-й и 170-й пд за 20 мая составили 186 убитых, 17 пропавших без вести и 522 раненых . Всего в период с 8 по 19 мая 1942 г. Крымский фронт, ЧФ и АВФ потеряли в период с 8 по 19 мая 1942 г. 162 282 человека безвозвратно и 14 284 человека ранеными, всего 176 566 человек .

Общие потери армии Манштейна в операции «Охота на дроф» показаны в табл. 4. По приведенным данным видно, что наибольшие потери понесла 28-я лпд, наступавшая на направлении главного удара при прорыве Парпачских позиций и обеспечивавшая ввод в прорыв 22-й танковой дивизии. На втором месте по потерям была 132-я пд, также участвовавшая в прорыве Парпачских позиций и напряженных боях на востоке Керченского полуострова. Следует отметить, что данные медицинской службы несколько отличаются от приведенных цифр отдела IIa. Медслужба 11-й армии отчиталась о 1412 убитых, 291 пропавшем без вести и 5885 раненых за временной интервал 8–22 мая 1942 г. без учета румынских частей . Однако эти данные представляются неполными ввиду плохой стыковки отчетов медслужбы с данными персонального учета погибших и раненых офицеров. В целом потери 11-й армии в операции «Охота на дроф» приходится признать чувствительными, но умеренными.

ТАБЛИЦА 4

После занятия немцами дымящегося района Керчи и Еникале на полуострове еще остались сражаться бойцы и командиры Красной Армии в Аджимушкайских каменоломнях. Разгром Крымского фронта стал первой из череды катастроф весны и лета 1942 г. Для советских войск начинался один из самых тяжелых периодов войны. До начала освобождения полуострова оставалось долгих полтора года.

Подводя итоги противостояния Крымского фронта и немецкой 11-й армии, целесообразно привести данные о расходе боеприпасов сторон. Согласно ведомостям ГАУ КА, за первое полугодие 1942 г. Крымский фронт израсходовал 258,6 тыс. выстрелов 76-мм дивизионных пушек, 211,9 тыс. выстрелов 76-мм горных пушек, 49,0 – 107-мм пушечных, 33,3 тыс. – 122-мм пушечных, 216,6 тыс. – 122-мм гаубичных, 30,7 тыс. – 152-мм гаубичных и 92,2 тыс. выстрелов к 152-мм пушкам-гаубицам. Крымский фронт являлся абсолютным лидером по расходованию 107-мм выстрелов – на его долю приходилась почти четверть всего расхода выстрелов этого типа Красной Армией. По 152-мм выстрелам к гаубицам-пушкам на долю Крымского фронта приходится 13,7 %. Всего же на долю Крымского фронта приходилось 10,7 % расхода всех выстрелов наземной артиллерии всей Красной Армии в расчете на январь – июнь 1942 г. (хотя в июне 1942 г. Крымский фронт уже прекратил свое существование).

Также Крымским фронтом за время его существования в 1942 г. было израсходовано 758,5 тыс. 82-мм минометных мин, 37,8 тыс. 107-мм минометных мин и 46,9 120-мм минометных мин. При этом на долю Крымского фронта приходится 17,4 % расхода 82-мм мин всей Красной Армией. Он был абсолютным лидером в использовании этого типа вооружения, причем с большим отрывом.

Директивой Ставки ВГК № 155452 от 4 июня 1942 г. с разбором поражения Крымского фронта одновременно определялась мера наказания его командования, включая представителя Ставки. Армейский комиссар 1 ранга Л.З. Мехлис был снят с поста заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления КА со снижением в звании до корпусного комиссара. Командование фронта и армий снималось с должности и понижалось в звании с формулировкой «проверить его на другой, менее сложной военной работе». Д.Т. Козлов был понижен в звании до генерал-майора. Командующих армиями С.И. Черняка и К.С. Колганова понизили в звании до полковников. Исключение составил П.П. Вечный, направленный в распоряжение начальника ГШ КА. Это стало своего рода признанием его усилий по стабилизации обстановки в последние дни существования Крымского фронта.

Румынская пехота на марше. Крым, 1942 г.

Выводы. Первый анализ разгрома Крымского фронта был произведен директивой Ставки ВГК № 155452 от 4 июня 1942 г. за подписями И.В. Сталина и А.М. Василевского. Однако в этом документе, написанном по горячим следам событий, анализ происходившего дается поспешный и без учета данных противника. Тем не менее эта директива Ставки до наших дней остается основой критики командования Крымского фронта. Поэтому целесообразно обсудить происходившее в мае 1942 г. на Керченском полуострове, отталкиваясь от сформулированных в ней претензий. Высказанный в начале директивы тезис «Крымский фронт имел большое превосходство над противником в пехоте и артиллерии» разбирался в начале раздела, это утверждение не подтверждается документами сторон.

Далее в директиве излагаются факты со ссылками на «опыт современной войны». В первую очередь утверждается, что «командование Крымского фронта растянуло свои дивизии в одну линию» и «на одну дивизию приходилось на фронте не более двух километров» . Оперативные документы Крымского фронта показывают, что это не так и даже совсем не так. Во-первых, на одну дивизию в первой линии приходилось 3,1 км фронта. Во-вторых, две дивизии второй линии занимали Ак-Монайские позиции. В-третьих, в армиях имелся второй эшелон, задачей которого являлось нанесение контрударов. Кроме того, имелись соединения в глубине построения войск фронта, находившиеся в резерве, которые можно было использовать для восстановления его целостности и нанесения контрударов. Это 72-я кд, 390-я сд (формально армейского подчинения), 12-я и 143-я сбр, 83-я мсбр. Собственно, они были использованы в ходе оборонительного сражения, фактически выстроив новый фронт обороны, но оказались скованы ударом пехоты противника с фронта и обойдены с фланга бригадой Гроддека. Упрекнуть командование Крымского фронта можно в ставке на контрудары, которые предполагали выдвижение резервов и их использование вне оборудованных позиций. В условиях массированного применения ВВС противником это стало почти невозможным.

Вторым упреком со стороны Ставки стало утверждение: «командование Крымского фронта в первые же часы наступления противника выпустило из рук управление войсками» . С одной стороны, потеря управления войсками, безусловно, имела место. Радиосвязь, несмотря на все увещевания штаба фронта, не являлась сильной стороной управления войсками в Крыму. Однако утверждение «в первые же часы» все же не вполне верно. Действительно серьезные проблемы возникли уже по мере нарастания хаоса и разгрома.

Еще одной претензией Ставки стал упрек в «бюрократическом и бумажном методе руководства войсками со стороны командования фронта и тов. Мехлиса» . Утверждалось, что «вместо личного воздействия на ход операции проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного совета». Этот упрек выглядит вдвойне странным ввиду того, что И.В. Сталин лично запрещал Д.Т. Козлову и Л.З. Мехлису находиться в штабе В.Н. Львова 10 мая. Командующий фронтом, и это документально подтверждено, выехал в войска с целью влияния на ход контрудара 51-й армии. Этот контрудар действительно решал судьбу главных сил вверенных ему войск. Личное присутствие в месте его проведения представляется более чем обоснованным. Рекомендация в заключение директивы бывать «почаще в войсках, в армиях, дивизиях» в отношении Д.Т. Козлова и Л.З. Мехлиса, а тем более В.Н. Львова смотрится нелепо. Однако Крымскому фронту это не помогло.

Более осмысленной представляется другая претензия в директиве Ставки: «командование фронта и тов. Мехлис своевременно не обеспечили выполнение приказа Ставки, начали отвод с опозданием на двое суток, причем отвод происходил неорганизованно и беспорядочно» . Действительно, запаздывание с отходом на рубеж Турецкого вала имело место. 51-я армия приказа на отход вовремя не получила. Одновременно нельзя не отметить условия отхода: раскисание дорог и воздействие авиации противника, усложнявшее перемещения войск в дневное время. Кроме того, проигрыш танкового сражения у Арма-Эли предопределил окружение и разгром немалой части сил Крымского фронта и техническую невозможность их отвести на Турецкий вал.

Э. фон Манштейн был опытным военачальником, хорошо понимавшим принципы использования механизированных соединений. Собственно, Крымскому фронту было по существу нечего противопоставить двум подвижным соединениям 11-й армии – 22-й танковой дивизии и бригаде Гроддека. Войска фронта были упреждены в выходе на Турецкий вал уже на второй день операции «Охота на дроф». «Удар серпом» 22-й тд и быстрый прорыв бригады Гроддека к Турецкому валу было уже почти невозможно парировать одновременно.

По существу в директиве Ставки ВГК № 155452 обходилась стороной если не главная, то одна из основных причин поражения Крымского фронта: отсутствие в его составе полноценного самостоятельного механизированного соединения в условиях наличия такого соединения в составе 11-й армии противника. У Манштейна фактически имелся эквивалент двух таких соединений, с учетом бригады Гроддека и передового отряда Мюллера. В свою очередь, факт отсутствия этого соединения был прямым следствием отказа от танковых дивизий в августе 1941 г. Восстановление подобных структур началось в мае 1942 г. (формирование танковых корпусов) и Крымского фронта не коснулось. Именно танковые корпуса стали важнейшим средством ведения оборонительных операций в большой излучине Дона в июле 1942 г. и на Курской дуге в июле 1943 г.

420-мм мортира «Гамма» на позиции.

Нетипичным для других направлений стало использование немцами в Крыму массово новых образцов противотанковых средств, в том числе танков и САУ с длинноствольными орудиями. Именно они стали решающим фактором в мае 1942 г., предопределив катастрофу Крымского фронта и неудачу его танковых войск в обороне Керченского полуострова.

В целом Крымский фронт стал жертвой массирования германским командованием сил и средств, в том числе новейших образцов вооружения и техники. При этом сам фронт находился не в лучшем положении в отношении вооружения, а на боеспособность соединений оказывал ощутимое влияние национальный фактор. В критической ситуации мая 1942 г. национальный фактор проявил себя в куда большей степени. Необходимость использовать соединения из глубины приводила к вводу в бой национальных соединений, и они не всегда показывали себя с лучшей стороны. Это в первую очередь касается 390-й сд, а также 396-й сд на Ак-Монайских позициях. Вместе с тем в целом неплохо себя показала 77-я гсд со смешанным и многообразным национальным составом.

Солдатам второй обороны 1942.
«Великим мертвецам Аджимушкая».
Посвящается.

Война ворвалась в каждую советскую семью болью неизвестности и опасности нависшей над нашей Родиной, предчувствием невосполнимых потерь и страданий.
22 июня 1941 г. в 3 часа 15 минут вражеская авиация совершила налёт на главную базу Черноморского флота – Севастополь; атакован Измаил. Ещё до налёта по приказу Народного комиссара Военно-Морского Флота адмирала Н.Г.Кузнецова Военный совет флота ввёл на флоте оперативную готовность № 1. В Севастополе и других базах были сыграны сборы по тревоге, произведено затемнение. Весь личный состав находился на кораблях и в частях. Расчёт немецко-фашистского командования на ночную постановку самолётами мин и блокированием кораблей с последующим уничтожением в базах – был сорван.
В июле – августе 1941 г. под натиском превосходящих сил противника войска южного фронта отходили на восток. Левофланговые дивизии 9-ой армии, отрезанные от главных сил фронта, были объединены в Приморскую группу войск, преобразованную 19 июля в Приморскую армию (командующий генерал-лейтенант Г.П.Сафронов). Под ударами врага армия отходила к Одессе.
Оборона Одессы длилась с 5 августа по 16 октября; было эвакуировано в Крым до 80 тысяч бойцов и командиров, 15 тысяч жителей, около 500 орудий, 14 танков, 1158 автомобилей, 163 трактора, 3.5 тысячи лошадей, около 25 тысяч тон различных грузов. Одесский Оборонительный Рубеж обеспечил подготовительный этап и время в обороне Крыма, успешной эвакуацией дополнил 51 Отдельную армию боевым опытом и высоким моральным духом Приморской Армии.
На юге Украины немецко-румынские войска, продолжая наступление, в середине сентября 1941 г. вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке. Противник бросил на крымском направлении 7 пехотных дивизий 11-й армии и румынский корпус (две бригады).
Сложность обстановки, противоречивость источников разведданных, послужили, частью, рассредоточению 51 армии (командующий генерал-полковник Ф.И.Кузнецов, затем – генерал-лейтенант П.И.Батов) по площади крымского полуострова с целью противодействия вероятным десантам противника. 51 армия была развёрнута в августе 1941 г. из частей 9-го отдельного стрелкового корпуса, ранее дислоцировавшегося в Крыму, и нескольких дивизий, сформированных по мобилизации. Новые соединения имели слабое вооружение и не успели пройти достаточную боевую подготовку.
Уже к 26 июня тральщиком Т-412 на подходах к Керченскому проливу, со стороны Новороссийска (северо-западная часть Чёрного моря), было установлено 250 мин. 15 тысяч керчан мобилизовано на фронт.
15 июля – 5 стрелковых дивизий из состава 9-го стрелкового корпуса и морских стрелковых подразделений (51 армии и КВМБ) заняли оборону на линии Перекоп-Сиваш-Армянск.
20 июля – сформирована Азовская военная флотилия.
1 августа в соответствии с докладом Миронова в Обком ВКП(б) о подборе 200 человек партизан (к 5 августа – 300 человек) на Керченском полуострове сформированы: Маяк-Салынская группа, которую возглавил С.Ф.Лейко; Мариентальская – С.Ф.Муханов; Марьевская – Г.И.Подопригора.В городе Керчи и прилегающих населённых пунктах начата подготовка населения к П.В.О.
14 августа – Ставка Верховного Главнокомандующего издала Директиву о формировании 51 армии.
К 1 сентября сформирована Керченская ВМБ, в состав которой вошли: 3 дивизиона кораблей охраны водного района и 2-е группы кораблей охраны рейдов. За 4-е этапа мобилизации керчан в 1 Крымскую дивизию (320 стрелковая дивизия 51А) ушло более 15 тысяч человек, погибло 9 тысяч человек, 4.5 тысячи человек – пропавшие без вести.
В соответствии с постановлением бюро Обкома ВКП(б) от 28 августа предприятия города были переведены на особый режим работы в военное время. Начат выпуск необходимой для фронта продукции. Рабочие Керчи строят и снаряжают на фронт два бронепоезда «Войковец» и «Горняк».
Упорные бои на подступах к Крыму начались 12 сентября, когда передовые части 11-ой немецкой армии прорвались к Перекопскому перешейку. Активную помощь 51 армии в сдерживании превосходящих сил противника оказывали военные моряки.
17 сентября корабли Азовской флотилии и Черноморского флота помогли частям 51 армии уничтожить вражеские танки, прорвавшиеся на Арабатскую Стрелку.
19 сентября крейсер «Ворошилов» обстрелял позиции противника в районе Скадовск, Хорлы, Алексеевка.
24 сентября войска 54-го армейского корпуса 11-ой немецкой армии (с 17 сентября командир Эрих фон Манштейн) при поддержке танков и авиации развернули наступление на Перекоп и Армянск, а 26 сентября ворвались в Армянск. Под давлением противника советские части вынуждены были отойти на Ишуньские оборонительные позиции. Этот рубеж обороны был укреплён слабо, однако немецко-фашистские войска, понесшие значительные потери в боях за Перекоп, не смогли сходу овладеть им.
13 октября командиром Азовской военной флотилии назначен контр-адмирал С.Г.Горшков. Под Керчь дополнительно выделены три канонерские лодки «Дон», «Рион», №4.
18 октября войска 11 немецкой армии атаковали Ишуньские позиции. Ослабленные части 51 армии, в изматывающих кровопролитных боях, не смогли сдержать превосходящие силы противника. Переброшенные из Одессы войска Отдельной Приморской армии начали прибывать на крымский перешеек, когда гитлеровцы уже прорвали Ишуньские позиции.
Для тесного координирования действий сухопутных войск и Черноморского флота Ставка Верховного Главнокомандования 22 октября создала командование войск Крыма во главе с вице-адмиралом Г.И.Левченко. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар А.С.Николаев, заместителем командующего по сухопутным войскам – ком. 51 Отдельной армии генерал-лейтенант П.И.Батов.
24 октября командование войск Крыма предприняло контрудар в районе Воронцовки. Жестокие бои продолжались несколько дней, но отбросить противника не удалось. Советские войска стали отходить в степные районы Крыма, где не было подготовленных оборонительных рубежей. 51 армия отступала с тяжёлыми боями на Керченский полуостров. Здесь был образован Керченский Оборонительный Район, куда вошли силы 51 армии и КВМБ (ком. контр-адмирал П.Н.Васюнин).
Отдельная Приморская армия под непрерывными ударами превосходящих сил врага стала отходить к Севастополю. Но кратчайшие пути к городу оказались перерезанными противником. Основным силам Отдельной Приморской армии пришлось пробиваться в Севастополь через горы, Алушту и Ялту.Город Керчь в кратчайший срок превращён в твёрдую опору армии: круглосуточный режим выпуска продукции для фронта; эвакуация оборудования, сырья, раненых; мобилизированые на фронт… Город-труженник выполнил до конца свой долг.
Рабочие КМЗ снарядили на фронт бронепоезд «Войковец», который пересёк заводские ворота 21 августа. А уже 24 августа – боевое крещение у Перекопа. С 25 октября командир бронепоезда майор С.П.Баранов. Яркая и короткая судьба экипажа бронепоезда. 31 октября у станции Шакул «Войковец» принял свой последний бой. Часть экипажа вышла на соединение с крымскими партизанами, другая – вынесла раненного командира и уже в Севастополе влилась в ряды защитников города-крепости.
27 октября – Керчь бомбят ежедневно.
28 октября – на основе постановления Военного Совета войск Крыма по Республике - в Керчи вводится осадное положение.
1 ноября КВМБ включена в состав КОРа и оперативно подчинена генерал-лейтенанту П.И.Батову приказом по 51А.
С 1 по 3 ноября заняты противником Евпатория, Саки, Симферополь.
4 ноября – три из пяти канонерских лодки базирующихся в Керчи потоплены авиацией противника.
К 6 ноября в Керчи сформирован Аджимушкайский партизанский отряд им.Ленина (руководители: М.А.Майоров, С.И.Черкез, Н.И.Бантыш) в количестве 60 человек.
7 ноября сформирован Старокарантинский отряд им. Сталина (руководители: А.В.Зябрев, И.З.Котло) – 41 человек. Маяк-Салынский отряд (И.И.Шульга, Д.К.Ткаченко, В.Д.Костыркин). Ставка определила главной задачей флота: активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами, сковывание противника в Крыму, отражение его попыток пробиться на Кавказ через Таманский полуостров.
К 8 ноября через пролив на северный Кавказ и Тамань эвакуировано 200 тыс.человек.
На 9 ноября линия обороны проходит через п. Семь Колодезей, Турецкий вал и п. Багерово.
Формирование Аджимушкайского партизанского отряда им. Ленина началось в августе. В обстановке строжайшей секретности по ночам на подводах доставляли в катакомбы оружие, боеприпасы, продовольствие, цементировались ёмкости для воды… Основные функции организатора были возложены на заведующего военным отделом комитета С.И.Черкеза. Отряд формировался из работников райкома
ВКП(б), завода им. Войкова и близлежащих рыбацких хозяйств. Отряд ушёл в катакомбы 2 ноября. Руководство отрядом вверили М.А.Майорову, директору Еникальского Рыбзавода. Бороться с врагом в оккупированном городе - приняли присягу 60 мужчин и 5 женщин. Опыт гражданской войны нашёл продолжение в суровые годы войны Отечественной.
10 ноября 51А вышла к окраинам Керчи вместе с 9 бригадой КВМБ, двумя полками 302 СД.
12 ноября Представитель ставки Маршал Советского Союза Г.И.Кулик принял решение об эвакуации 51 армии.
Первый бой партизаны Старокарантинского отряда приняли 13 ноября, атаковав штаб немецкого батальона.
С 14 ноября немцы хозяйничают вгороде.
До 16 ноября под прикрытием очагового сопротивления разрозненных частей осуществляется эвакуация. Погрузка раненых бойцов на последние суда производилась под артиллерийским и миномётным обстрелом.Перегруженные суда садились на мель в проливе. У оконечности косы Чушка сел на мель сейнер с эвакуированными медицинскими работниками, т/х Горняк с боеприпасами, буксир «Силин» с ранеными и другие суда. Весь пролив усеян шлюпками, плотами и плавающими предметами с людьми и раненными бойцами.Шлюпками снимались с аварийных судов люди и грузы, перевозились на косу. А ночью снимались с мелей и сами суда.Военизированной флотилией эвакуировано до 50 тыс.человек войска и около 400 орудий.
18 ноября Старокарантинский отряд окружён. Началась борьба с врагом под землёй. В первой вылазке погиб командир А.В.Зябрев (в дальнейшем – ком. ст.лейтенант А.Петропавловский).
21 ноября Аджимушкайцы приняли свой первый бой. В борьбе с партизанами фашисты выгоняют гражданское население из верхних ярусов каменоломен.
29 ноября – трагедия Багеровского рва (расстреляно коло 7 тыс. человек мирных жителей).
1 декабря: фашисты не щадят даже детей – отравлено 245 школьников младшего возраста, старшеклассники расстреляны.
8 декабря враг засыпает и заваливает подрывами выходы Аджимушкайских каменоломен. Подпольный обком Керчи переходит к активным действиям (И.А.Козлов, Н.В.Скворцов).
В середине ноября 1941 года наши войска перешли в контрнаступление под Тихвином и Растовом-на-Дону.
5-6 декабря началось мощное контрнаступление под Москвой, в результате которого враг был отброшен от советской столицы на 350–400 километров. Эта победа явилась началом коренного поворота в ходе Отечественной войны и первым крупным поражением гитлеровцев во второй мировой войне.Фашистское командование ускорило подготовку к вторжению на Кавказ из Крыма. Но пытаться форсировать Керченский пролив без захвата Севастополя враг опасался.
17 декабря гитлеровцы после артиллерийской и авиационной подготовки начали второе наступление на Севастополь.В срыве нового натиска врага большую роль сыграли: умелое использование резервов внутри СОРа, доставка крупных подкреплений с Кавказа, а также начавшаяся десантная операция на Керченском полуострове.
К участию в Керченско-Феодосийской десантной операции, первоначально планировавшейся 21 декабря, по решению Ставки привлекались войска 51 и 44 армий Закавказского фронта и силы Черноморского флота. Цель операции заключалась: в недопущении прорыва врага на Кавказ, прорыве кольца окружения Севастополя; окружении Керченской группировки и её уничтожению.
(Командир 42-го армейского корпуса – Ганс фон Шпонек, под угрозой окружения, без приказа отвёл свои части с Керченского полуострова, за что был снят с должности и отдан под суд. В январе 1942 года приговорён к смертной казни, позднее заменённой 6 годами тюрьмы. Расстрелян через 3 дня после покушения на Гитлера).
Главным направлением было избрано феодосийское. Из состава 44 армии (ком. генерал-майор А.Н.Первушин) выделено 23 тыс.человек в Феодосийский порт и 3 тысячи на южное побережье полуострова в районе горы Опук. Кораблям Азовской военной флотилии (ком. контр-адмирал С.Г.Горшков) и КВМБ (ком. контр-адмирал А.С.Фролов) предстояло высадить 13 тыс. человек из состава 51 армии (ком. генерал-лейтенант В.Н.Львов) на северное и восточное побережье Керченского полуострова.
В связи с начавшимся штурмом противником Севастополя операция переносится на 25 декабря. Под Севастополь из сил десанта перебрасываются 345 СД и 79 МСБР.
Большие трудности возникли в связи со штормовой погодой в Азовском море и в Керченском проливе и отсутствием здесь специальных десантных и десантно-высадочных средств; невозможностью использования авиации для подготовки плацдармов к высадке и в период десанта. Для высадки подготовлено: 42 тыс. человек, 2 крейсера, 6 эсминцев, 6 канонерских лодок, 20 торпедных катеров, 32 сторожевых катера, 10 тральщиков, 2 катера, 17 транспортов, 176 байд, 77 шлюпок, 58 баркасов, 17 дубков.
Из пяти пунктов высадки (район Ак-Монай, м. Зюк, Тархан, Хрони и Еникале) высадка осуществлена только в 2-ух. Днём 25 декабря 15 боевых кораблей и 115 мелких судов, приняв на борт в Темрюке и Кучугурах части десанта, из-за усиливающегося шторма, не смогли дойти до Ак-Моная и по решению С.Г.Горшкова произвели высадку у м. Зюк (1378 человек, 3 танка, 4 орудия, 9 миномётов) и м. Хрони (1452 человека, 3 танка, 4 орудия). Высадка проводилась в очень тяжёлых условиях и затягивалась.
К вечеру 26 декабря шторм усилился до 6-7 баллов. У берега образовалась кромка льда, мешавшая подходу судов. На следующий день десант подвергся налёту вражеской авиации.
Одновременно корабли и суда КВМБ принимали десант в Тамани и Комсомольске и следовали ночью в условиях шторма через мелководную Тузлинскую промоину, так как обходу косы Тузла с севера мешали вражеские батареи, установленные на берегу Керченского полуострова. Выставленные накануне по намеченному маршруту буи и вехи частично были сорваны штормом, и многие корабли на переходе попали на мель.
26 декабря было высажено: у Камыш-Буруна – свыше 1600 человек, у Старого Карантина – 55 человек, севернее Эльтигена около 500 человек и в Эльтигене 19 человек.
Последующие эшелоны десанта на Керченский полуостров доставлялись в ночь на 28 декабря.
На 31 декабря общая численность высаженных войск 51 армии с вооружением и техникой доведена до 17383 человек. Кроме того, на плацдарм в районе Камыш-Буруна 29 декабря были доставлены 2393 десантника отрядом кораблей, который имел задачу высадить их в районе горы Опук, но из-за плохой погоды и ошибок, допущенных его командованием, сделать этого не смог.
Ночью 29 декабря прорывом катеров со штурмовым десантом в Феодосийский порт была обеспечена высадка первого броска десанта.
30 и 31 декабря продолжалась высадка десанта в Феодосии (23000 человек, 133 орудия и миномета, 34 танка, 334 автомашины, 1550 лошадей, около 1000 тонн боеприпасов).
Цель Керченско-Феодосийской операции частично была достигнута. Но с угрозой окружения гитлеровцы поспешно оставили Керчь.
К исходу 31 декабря отряд моряков вёл наступление на Коктебель. Войска 44 армии овладели районом Владиславовки, но противник сумел приостановить их продвижение. Войскам же 51 армии не удалось развернуть наступление в западном направлении – на Судак, Симферополь, Джанкой.
С 30 декабря пролив сковало льдом, что дало возможность ускорить переброску частей 51 армии.
30 декабря при разминировании Старокарантинских каменоломен погиб Володя Дубинин.

С 30 декабря по 1 января немецко-фашистское командование сосредоточило западнее Феодосии 46 и 73 пехотные немецкие дивизии и румынский горнострелковый корпус. Из района Севастополя спешно подтягивались 132 и 170 немецкие пехотные дивизии. Почти вся авиация противника с аэродромов Крыма была перенацелена для действий на Керченско-Феодосийском направлении.
К исходу 2 января линия фронта стабилизировалась. Она проходила от Киет (на берегу Азовского моря) через Сеит-Асан, Кулеча-Мечеть и Карагоз к Коктебелю (на берегу Чёрного моря).
2 января Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план представленный командованием Кавказского фронта, предусматривающий: наступательную операцию главными силами фронта ударом на Джанкой, Перекоп, Чонгар, а частью сил – на Симферополь, высадкой десантов в районах Алушты, Ялты, Перекопа и Евпатории с целью перерезать все пути отхода противника из Крыма, а затем уничтожить его. Ставка приказала командующему фронтом всемерно ускорить сосредоточение войск и переход в общее наступление.
Корабельные силы Черноморского флота и Азовской флотилии с 29 декабря 1941 года по 13 мая 1942 года перебросили в порты Камыш-Бурун и Керчь свыше 260 тыс. человек, 1596 орудий, 629 танков, 8128 автомашин, тракторов и прицепов.
5 января в Евпатории высаживается тактический десант в составе батальона морской пехоты (ком. капитан-лейтенант Г.К.Бузинов) и подразделение разведотдела штаба флота (ком. капитан В.В.Топчиев).
Невозможность высадки из-за погодных условий и сильного противодействия противника второго эшелона в ночь с 6 на 7 января сделали короткой и трагичной судьбу бойцов и командиров 1 эшелона десанта, оставшихся в нашей памяти образцом мужества и героизма советского Воина.
(8 января в районе Евпатории гибнет разведгруппа из 13 человек – ком. батальона – комиссар У.А.Латышев).
Как хотелось верить, что война уходит с Керченской земли и теперь надо работать, работать удесятеряя силы, чтобы гнать врага без остановок и передышки...
2 января восстановлены: железная дорога Камыш-Бурун – Салынь (Чистополье); городская водокачка.
3 января выходит газета «Керченский рабочий».
6 января по ледовой переправе (сооружена 132 инженерным батальоном, ком. капитан П.Н.Никоноров) с Тамани перешло 13 тыс. бойцов, переправлено 198 миномётов, 229 пулемётов, 14 повозок, 210 лошадей, 47 орудий и 12 автомобилей.
К 10 января начали работать несколько городских школ, а к 15 января руководящие органы города Керчи были в основном укомплектованы.
Командованию флота не удалось своевременно подготовить и начать запланированную операцию: 11 немецкая армия, усиленная двумя пехотными дивизиями перейдя в наступление – овладела Феодосией и вынудила советские части отойти на Ак-Монайские позиции.
28 января был образован Крымский фронт в составе 44, 51 и 47 армий и СОР; оперативно ему были подчинены Черноморский флот и Азовская флотилия (ком. генерал-лейтенант Д.Т.Козлов, член В.С. дивизионный комиссар Ф.А.Шаманин, начштаба генерал-майор Ф.И.Толбухин, представитель Ставки комиссар 1 ранга Л.З.Мехлис).
Все попытки войск Крымфронта развернуть наступление (13-27 февраля) закончились неудачей. По приказу Ставки войска перешли к жёсткой обороне. Начался третий период обороны Севастополя.
7 февраля керченские комсомольцы выступили с почином по сбору средств на строительство танковой колонны им. ВЛКСМ (собрано более 300 тыс. рублей)
10 февраля открыта навигация в порту (нач. А.С.Полковский), в Камыш-Бурунском порту (В.А.Жученков).
20 февраля отремонтировано 12 паровозов, 322 вагона, 70 километров железнодорожных путей. К 27 февраля на предприятиях города Керчи работает 9271 человек. Арсеналом Крымского фронта стал завод им. Войкова. Введена в строй трамвайная линия на паровой тяге.
28 февраля школа № 11 переименована в школу им. Володи Дубинина.
4 марта создан городской комитет обороны (руководители Н.А.Сирота, И.И.Антилогов, П.А.Хватков, А.С.Фролов).
24 марта на КМЗ под руководством Т.И.Тихонова рабочими завода строится отдельный лёгкий бронепоезд № 74. С началом войны керченские рабочие создали для армии три бронепоезда – 1941 г. – «Войковец» и «Горняк»(Камыш-Бурун) и 1942 - № 74 (ком. майор П.С.Кононенко).
1 апреля в городе открыты хлебные магазины.
3 апреля в деревне Булганак, пос.им. Войкова открыты кухни обедов и медицинские пункты.
Бои на Крымском фронте перешли в затяжные оборонительные. Попытка прорвать оборону противника в феврале, марте и апреле привели к незначительным успехам, но решающего значения не имели.
13 апреля Крымфронт приказом Ставки переходит к обороне и переподчиняется Северо-Кавказскому направлению. Под руководством Маршала С.М.Будёного готовится наступление на 20-25 мая.
К 1 мая немецкое командование разработала план наступления «Охота на дроф», и 7 мая приступило к его выполнению, усилив налёты на передний край, склады, аэродромы, скопления войск и техники. В восточной части Крыма противник сосредоточил до 8 дивизий. Командующему 11 армии была переподчинена переброшенная из Франции 22 танковая дивизия, которая сыграла важную роль с началом наступления 8 мая 1942 г., вклинившись в оборону в полосе советской 44 армии.
10 мая – связь войск дезорганизована. Из-за погодных условий – весенних дождей и распутицы, вывод 47 армии (ком. генерал К.С.Колганов) на рубеж Турецкого вала для организации там устойчивой обороны был крайне затруднён. Но уже в ночь с 9 на 10 мая фашисты, броском прорвавшись вперёд к Турецкому валу, захватили на нем 2 господствующие высоты с отметками 108,3 и 109,3; захвачены аэродромы в районе сёл Марфовка, Кенегез и Хаджи-Бие (Сторожевое).
11 мая командование 47 и 51 армии выводит основные части из полуокружения по дорогам вдоль Азовского моря. В этот день в 11.30 был убит генерал-лейтенант В.Н.Львов (его заменил начальник штаба полковник Г.И.Котов). В районе Ак-Монайского перешейка часть сил всё же оказалась в окружении.
12 мая особо тяжёлые бои ведёт 156 СД за высоты 108,3 и 109,3.
13 мая немецкие войска прорвали оборону в центре Турецкого вала, где проходило шоссе на Керчь, и заняли село Султановка (Горностаевка). Перед противником открылся путь на Керчь. (1 рубеж обороны: мыс Тархан – пос. Катерлез – Керчь-порт; 2 рубеж: высота 95,1 – 133,3 – Аджимушкай – Колонка).
14 мая на подступах к Керчи, севернее города, руководить обороной участка назначен начальник отдела боевой подготовки штаба Крымфронта полковник П.М.Ягунов. С ранением командира 1 фронтового запасного полка майора А.Г.Голядкина и комиссара Елисеева командование полком переходит к старшему лейтенанту М.Г.Поважному (начштаба мл. лейтенант В.П.Шкода, комиссар – ст. политрук А.Н.Манукалов). В подчинении П.М.Ягунова - около 4000 человек, вместе с 157 СД к вечеру вступает в первый бой. Одновременно бои ведутся в районах: Солдатская слободка, г. Метридат, м. Ак-Бурну (КВМБ, 156 СД, 72 КД – полк. комис.В.А.Мартынов).
16 мая фашисты прорвались в поселок Аджимушкай. Части 44 армии (полковник Куропатенко, подполковник П.М.Татарчевский) ведут тяжёлые бои в пос. Колонка и КМЗ. Командованием отдан приказ о начале эвакуации.
17 мая немцы прорвались в пос. Маяк и пос. Жуковка. Эвакуированы 41 тыс. человек.
18 мая прорвана оборона в районе завода им. Войкова. Свои последние бои ведёт бронепоезд № 74 за г.Митридат, вокзал, Булганак, подступы завода.
19 мая фашисты в городе начали массовые расстрелы мужской части населения.
Прорыв с завода им. Войкова на соединение с П.М.Ягуновым осуществляет группа подполковника Г.М.Бурмина (до 2000 чел).
Еникале-Капканы – сектор обороны 77 СД, 302 СД, 404 СД, 95 пограничного полка (ком. В.В.Волков, М.К.Зубков, Н.И.Людвигов, П.М.Татарчевский).
20 мая Еникале – последний плацдарм. Ночью эвакуированы последние защитники.
21 мая – Темрюк. Командующий Д.Т.Козлов указал в отчёте следующие цифры: эвакуировано 138923 чел. (30 тыс. чел. раненые); потери – 176566.
Фронтовики знают, что самое тяжёлое и неблагодарное – это прикрывать отход войск. Судьба людей прикрытия (арьергарда) в начальный период войны часто бывала плачевной и неблагодарной. Неизвестные герои гибли часто безвестно, ордена и другие награды им просто не доставались.
5,5 месяцев вели героическую борьбу с врагом в Аджимушкайских каменоломнях два подземных гарнизона – Центральных и Малых каменоломнях. 170 дней и ночей беспримерного мужества и стойкости поставили подвиг воинов в один ряд с Брестской крепостью и крепостью Севастополь.
Теперь перед командованием 11 немецкой армии стояла задача захватить Севастополь. Для этого вражеская группировка сосредоточила 10 дивизий (около 204 тыс. чел), 670 орудий (в том числе осадная артиллерия калибром до 600 мм.), 655 противотанковых пушек, 720 миномётов, 450 танков и около 600 самолётов. Усилена блокада Севастополя с моря.
К 4 июля организованное сопротивление частей СОРа прекратилось. В этот день Совинформбюро передало сообщение о том, что советские войска по приказу Верховного Главнокомандования оставили Севастополь.Часть защитников города, неуспевшая эвакуироваться, во главе с командиром 109 СД генерал-майором П.Г.Новиковым продолжали борьбу до 9 июля.Оборона Севастополя, длившаяся 8 месяцев, явилась одним из ярчайших событий Великой Отечественной войны.
Для бойцов подземного гарнизона Аджимушкая Севастополь был опорой и надеждой, организацией новых десантных операций командованием, в кровопролитной битве за Крым.

1942 год. Аджимушкай

21 мая - Полк обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина.
85% офицерский состав. Приказ П.М.Ягунова о формировании:
Ком. гарнизона - полковник П.М.Ягунов
Комиссар - ст. бат. ком. И.П.Парахин
НШ - ст. лейтенант П.Е.Сидоров
Зам. ком. - полковник Ф.А.Верушкин
Н.пол. отд. - бат. ком. Ф.И.Храмов
Нач. тыла - интендант 2 ранга С.Т.Колесников
Ком. 1 бат. - подполковник Г.М.Бурмин
Ком. 2 бат. - капитан А.П.Панов
Ком. 3 бат. - капитан В.М.Левицкий
22 мая - Попытка прорваться к побережью полком не достигла успеха.
23 мая - Взрывы и обвалы штолен противником становятся систематичными.
24 мая - Химическая атака 88 саперного батальона (кап. Г.Фрелих, ком.
46 див. Генерал Гакциус). Центральные каменоломни - примерно
5000 чел., Малые ~ 2011 чел. После газовой атаки: сдача в плен - 1000 чел., погибло - 1000;1500 чел.
25 мая - Газовые химические атаки продолжаются
29 мая - Малые каменоломни. От завала погиб весь командно-политический состав 3-го батальона, в Центральных - один из госпиталей.
01 июня - Осталось около 3000 чел. в Центральных каменоломнях. За изменнические намерения расстреляно 20 чел., за нарушение дисциплины - 100, за воровство - 5 чел. (за 4 ведра воды - потери до 100 чел.)
03 июня - Вода. Подкоп 20 метров к соленому колодцу (группа Г.Ф.Трубилина). Заброс разведгруппы НКВД (всего было 8 попыток выслать на связь с полком разведгруппы и десант от 47А).
15 июня - Продовольствие окончилось. Хлеба нет.
08 июля - В ночь на 9 июля после боя погиб П.М.Ягунов
12 июля - Немцев сменили румынские части. В центральных каменоломнях осталось около 1000 чел.
15 июля - 1-й прорыв из Малых каменоломен к побережью.
14 августа - Малые каменоломни: выход группы полковника Ермакова С.А. Группа Поважного деморализована, оттягивает выход. Паек - 150 гр. сахара,
20 гр. суп. прод., кости, шкуры, копыта, колоски ячменя, трава.
02 сентября - Немецкий десант на Таманский полуостров.
22 сентября - Взрывы. Обвалы. Организованное сопротивление прекратилось (осталось около 100 чел.)
28,29,31 октября Немцы в штольнях. Взяты в плен: Г.М.Бурмин, И.П.Парахин, В.М.Левицкий, Ф.И.Храмов, В.И.Желтовский, А.А.Прилежаев, В.А.Кохан, М.Г.Поважный, В.П.Шкода, Б.А.Дрикер, С.Ф.Ильясов, Н.Шевченко, Л.Ф.Хамцова, З.В.Гаврилюк.

1942 год. Второй период оккупации Керчи

11 июля Манштейн, находясь на командном пункте в селении Юхары-Каралес, услышал по радио специальное сообщение о присвоении ему чина генерала-фельдмаршала. После захвата Севастополя Гитлер, очевидно, воспринял Манштейна как большого эксперта по осадам. Поэтому он поручил ему перейти с 11-ой армией к Ленинграду, где положение становилось всё более тяжёлым.
27 августа командование прибыло на Ленинградский фронт.
Летом 42 года немецко-фашистское командование, пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, планировало широкие наступательные действия на востоке. Предусматривалось главный удар нанести на южном участке фронта с целью выйти к Волге и овладеть Кавказом. Для осуществления этого плана противник сосредоточил исключительно большие силы: 37% пехотных, кавалерийских и 53%танковых и моторизованных соединений.
09 июля группа армий «Юг» была разделена на две группы – «А» и «Б». Первая получила задачу захватить Дон, Кубань и Кавказ, а вторая – овладеть Сталинградом и выйти к Волге.
17 июля на рубеже реки Чир началась Сталинградская битва.
25 июля противник развернул наступление на Кавказ. В нём участвовали 17 немецкая и 3 румынская полевые армии, 1 и 4 танковые армии и часть войск находившейся в Крыму 11 армии. В бой враг бросил 167 тыс. солдат и офицеров, 1130 танков, 4540 орудий и миномётов, до 1000 самолётов.
В связи с поспешностью оставления полуострова войсками Крымфронта подпольные группы и партизанские отряды возникают стихийно из числа патриотически-настроенных жителей и совершивших с их помощью побег - советских военнопленных. Борьба с фашизмом приобретает массовый характер.
С 27 мая разведчица Е.Д.Дудник вместе с соратниками С.Бобошиным и А.Родягиным, членами своих семей, обеспечивают сбор сведений о противнике и передачу в штаб 47 армии. 87 радиограмм – итог подвига мужественной девушки «Тони» и её соратников.
Связь с Аджимушкайским гарнизоном, диверсии, агитация и выпуск листовок, освобождение советских военнопленных – всё это в жесточайшей слежке и зверствах репрессий фашистских властей второго периода оккупации.
В.И.Малькевич, О.Шульдишов, В.Г.Якуш и сотни других безвестных патриотов расстрелянных за связь с бойцами, оставшимися в каменоломнях и развалах завода им. Войкова.
Помощь сопротивляющимся бойцам оказывают девушки. Их отчаянной отвагой и решительностью устраиваются побеги из пересыльных лагерей в клубе Энгельса и на Змеинном мысу военнопленных. Это Ю.Дьяковская, М.Бугаева, М.Руденко и Т.Колесникова, Евдокия Васильевна Дунаева, Н.Строганова, Люся Думарцева и многие другие.
Первая подпольная организация в Керчи – август 1942 г. – группа А.Г.Стрижевского и Н.В.Кудряшова налаживает связь с Симферопольским подпольем, 48вырвавшихся из плена пополняют ряды борющихся с оккупантами. Взрывы складов с боеприпасами на Широком молу, крушение воинского эшелона на станции Керчь II…
07 ноября в городе подпольщики вывешивают флаг СССР.
14 ноября – бой в Аджимушкайских каменоломнях. Группа в 20 человек обстреляла румынский пост. Предположительно это была группа бойцов полка П.М.Ягунова во главе со ст. лейтенантом П.Е.Сидоровым. Они погибли с оружием в руках – забытые солдаты 42-го.
Декабрь. Около 2-ух тысяч мирных жителей убиты в Аджимушкае; 1 тыс. расстреляны в руднике завода им. Войкова; 500 человек загнаны в галереи каменоломен и взорваны; 5 тысяч воинов и мирных жителей отравлены газами; 400 человек заживо сожжены в клубе ИТР завода…
За 17 месяцев оккупации погибло: военнопленных – около 15 тыс. человек; 14 тыс. человек мирных граждан; увезено в Германию 14342 человека.

Скрываясь от фашистов в Багеровских, Аджимушкайских и Старокарантинских каменоломнях, формируются партизанские отряды. Благодаря работе подпольных групп пополняются отряды, в основном, из числа бывших военнопленных. Одной из таких групп была группа В.С.Пушкаря.
Молодые комсомольцы, рабочие типографии, подпольщики Ленинского и Маяк-Салынского районов… ничто не может остановить борьбы патриотов с врагом.
Весной 1943 года в с. Марфовка создана подпольная организация «Молодая гвардия». Её возглавил подпольный комитет в составе: А.Чуб, А.Наголов, В.Мотузов, А.Ильясов. Диверсии, нарушение коммуникаций, уничтожение противника.
Провалы и гибель Керченских патриотов – тяжёлая ноша молодых подпольных групп; отсутствие опыта и строжайшей конспирации в условиях отлаженности работы вражеских карательных служб.
Партизанский отряд в Старокарантинских каменоломнях возглавил К.Мухлынин и комиссар Д.Васюнин. Боевая деятельность отряда активизируется в направлениях: Камыш-Бурун и Эльтиген, где противник стягивает силы в ноябре 1943 года для усиления обороны.
В сентябре-октябре 1943 года из числа военнопленных и местных жителей формируются два партизанских отряда – «Красный Сталинград» (командир К.И.Моисеев) и им. Сталина (командир П.И.Шерстюк).
В сентябре 1943 года начались массовые аресты и расстрелы, провокации и слежка. Но даже это не могло остановить растущую ненависть к оккупантам и их приспешникам.
После гибели группы П.Толстых знамя борьбы подняли в посёлке завода им. Войкова 7 ноября подпольщицы М.Р.Русанова, К.Карасёва, Н.Комарова…
Немецкое командование, начиная с октября 1943 года, приступило к эвакуации населения Керчи. Каменоломни становятся убежищем для тех, кто рабству предпочёл борьбу с врагом.
Активными боевыми действиями выделяется четвёртый отряд – Багеровский, костяк которого составили 103 военнослужащих под руководством С.Паринова, Ф.Зарудского и И.Белова. И снова – подрывы штолен, газы, отсутствие воды…
В тяжелейшей борьбе и попытке прорыва из кольца окружения в январе-феврале 1944 года большинство партизан багеровских каменоломен гибнут, приковывая к себе два вражеских пехотных полка и три батальона.
Период второй оккупации Керчи стал самой кровавой страницей военной истории города – это массовые расстрелы в Аджимушкайском и Камыш-Бурунском рвах, Старокарантинских каменоломнях; сожженные в школе им. Войкова; расстрелы пленных на улицах и лагерях – ул. Чкалова, Бондарный завод, клуб Энегельса, пос. 3 Самострой, рудники завода им. Войкова, здание школы № 24 на Вокзальном Шоссе… Тиф, голод, смерть от ран.
В октябре-декабре 1943 года фронт приблизился к Керченскому полуострову. Фашисты торопились вывезти оставшихся «полезным» для Германии с этих выжженных степей – это детей и молодёжь от 13 лет и старше.
Старики и женщины сгоняются на строительство оборонительных рубежей и затем по приказу начальника штаба Кейтеля от 8 июля 1943 года, все мужчины от 16 до 55 лет считаются военнопленными и подлежат перемещению в лагеря для работы в Германии. За отказ от «эвакуации» - расстрел! Фашисты, стремясь запугать население, за неприбытие на сборный пункт, сжигали и закапывали заживо, не щадя ни стариков, ни младенцев.

11 апреля 1944 года обезлюдевший и разрушенный город был освобождён. Отступая, фашисты создавали, так называемую, «зону пустыни», руководствуясь приказом немецкого командования от 7 сентября 1943 года – о методах проведения разрушений при отступлении войсковых частей: «В случае отхода следует полностью уничтожать на оставляемой территории все сооружения и запасы, которые в какой-то степени могут оказаться полезными для врага: жилые помещения, машины, мельницы, колодцы, стога сена…»
11 апреля город Керчь встречал освободителей в руинах и пепелищах.
На Юго-Западном направлении в начале 1943 года, в результате быстрого продвижения советских войск от Сталинграда к Ростову, немецко-фашистская группа войск, действовавшая на Северном Кавказе, оказалась под угрозой окружения и начала отход. Войска Закавказского фронта (с 24 января – Северо-Кавказского) перешли в наступление.
К весне 1943 года был освобождён почти весь Северный Кавказ. Лишь на Таманском полуострове противник закрепился на так называемой Голубой линии, примыкавшей флангами к Азовскому и Чёрному морям.
Осенью 1943 года был очищен от фашистов Таманский полуостров.
Войска 4 Украинского фронта 23 октября освободили Мелитополь, 31 октября вышли к Сивашу, а 1 ноября овладели сильно укреплёнными позициями врага у Турецкого вала на Перекопском перешейке. Немецко-фашистские войска в Крыму оказались полностью изолированными с суши.
13 октября командующий Северо-Кавказским фронтом генерал армии И.Е.Петров и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.А.Владимирский представили в Генеральный штаб план Керченско-Эльтигенской десантной операции, который Ставкой был утверждён. Замысел операции предусматривал одновременную высадку Азовской военной флотилией - 3 дивизий 56 армии на главном, Еникальском, направлении и Черноморским флотом - одной дивизии 18 армии на вспомогательном, эльтигенском, направлении.
В качестве штурмовых отрядов десанту 18 армии придавались 386 Отдельный батальон морской пехоты (ком. Н.А.Беляков) и батальон 255 бригады морской пехоты (ком. майор С.Т.Григорьев) Черноморского флота, а десанту 56 армии – 369 ОБМП (ком. майор Н.В.Судариков) Азовской флотилии.
После высадки десантные войска должны были нанести удары по сходящимся направлениям северо-восточнее Керчи и Эльтигена, овладеть городом и портом Керчь и портом Камыш-Бурун. Керченский пролив и подходы к нему были минированы. Кроме укреплений на побережье противник строил три рубежа обороны общей глубиной до 80 километров. В портах Керчь, Камыш-Бурун и Феодосия базировалось около 30 быстроходных десантных барж, 37 торпедных и 25 сторожевых катеров, 6 тральщиков. Советское командование к участию в десантной операции привлекало: около 130 тыс. солдат и офицеров, свыше 2000 орудий и миномётов, 125 танков, более 1000 самолётов, 119 боевых кораблей и 159 десантно-высадочных судов.
Для отвлечения внимания противника от мест высадки основных сил предусматривались демонстративные действия в районах мыса Тархан и горы Опук.
Из-за штормовой погоды высадка десанта была перенесена с 28 октября на 31 октября в районе Эльтигена, а на главном направлении - на 3 ноября.
Вечером 31 октября посадка проходила: 5,6,7 отрядов – в Тамани; 1,2 – у озера Солёное; 3,4 – в Кроткове (отрядами ком. Д.А.Глухов, А.А.Жидко, Н.И.Сипягин, М.Г.Бондаренко, Г.И.Гнатенко).

1943 год. Огненный плацдарм

…Это начиналось в ночь на 1 ноября. Нашпиговав более 6 тыс. мин от мыса Такиль до мыса Зюк на Азове немцы ждали повторения Керченско-Феодосийского десанта и готовились к нему.
Первый плацдарм в свинцовый шторм был вырван у врага мужеством и стойкостью пробившихся моряков 386 ОБМП и 318 СД.
К исходу 1 ноября десантники овладели плацдармом шириной до 5 км. и глубиной до 2 км.
Гружёные мотоботы упирались в отмели и те немногие, кому судьба продлила жизнь, пройдя сквозь мины и огонь, бросались на врага, преодолевая проволоку и минные заграждения, ломая хребет врагу за тех – кто остался в проливе, за тех – кого оставили в 41 и 42-ом году…
Десанты на главном и вспомогательном направлениях высаживались в разное время, противник мог свободно маневрировать резервами. В связи с этим десант на Эльтиген оказался в исключительно тяжёлом положении.
Подвиг Галины Петровой и Георгия Титова, Алексея Елизарова, матроса Н.А.Дубковского, лётчиков – Б.Н.Воловодова и В.Л.Быкова… 15 атак противника в сутки выдерживают бойцы капитана П.Жукова и майора А.Клинковского, взвод Алексея Шумского… 61 Герой Советского Союза – воины первого броска.
В ночь на 3 ноября прибыла основная часть гвардейского полка полковника П.И.Нестерова.
Всего к исходу 3 ноября в район Эльтигена было доставлено 9418 человек, 39 орудий, 28 миномётов, 257,2 т. боеприпасов и 61,8 т. продовольствия. Полковник В.Ф.Гладков и его штаб удерживают плацдарм «Огненной земли» с бойцами первой высадки уже отбившими до 50 атак противника, в полной блокаде.
Противник стянул к эльтигенскому плацдарму почти все свои резервы. Это поставило десант в тяжёлое положение, но, с другой стороны, облегчило высадку частей 56 армии севернее Керчи в ночь на 3 ноября.
В 22 часа 2 ноября началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка в районе Глейки, Жуковка. Вслед за тем ринулись к берегу бронекатера со штурмовыми группами морских пехотинцев, корабли и суда всех пяти отрядов вместе с десантными войсками (ком. ст. л-т И.С.Соляников, ст. л-т Д.Р.Микаберидзе, ст. л-т И.Г.Черняк, кап. л-т П.Н.Сорокин, ст. л-т А.Е.Тугов). За три часа они высадили доставленные из Темрюка 2274 десантника с 9 орудиями из 2-ой гвардейской Таманской дивизии и 369-го ОБМП (ком. десанта кап. 3 ранга П.И.Державин), а затем 1-й, 3-й, 5-й отряды перебросили сюда же из района кордона Ильича оставшиеся части 2-й гвардейской Таманской дивизии. К 5 часам утра 3 ноября на плацдарме в районе Глейки, Жуковка сражалось уже более 4 тыс. бойцов и командиров.
В районе Опасное, Рыбный промысел (Еникале) после артподготовки, начавшейся в 3 часа 25 минут 2-й и 4-й отряды осуществили высадку десанта из числа войск 55-й гвардейской СД, доставленных с косы Чушка (1900 чел).
К 7 часам 30 минутам с причалов косы Чушка доставлены оставшиеся войска, доведя тем самым общую численность более 4 тыс. человек.
Отсутствие у противника значительных резервов и отвлечение его сил в районе Эльтигена позволило наращивать десантные силы 56 армии и в дневное время. (к 3 ноября – 4440 чел, 45 орудий).
К исходу 11 ноября десант захватил оперативный плацдарм на участке от Азовского моря до предместья Керчи. К тому времени здесь уже насчитывалось 27700 человек.
Отважно и дерзко сражались морские пехотинцы штурмовых групп под командованием офицеров: Н.С.Айдарова, А.В.Михайлова, И.Д.Шатунова, М.Г.Спелова.
Между тем положение десанта в районе Эльтигена становилось всё более тяжёлым. За 26 суток катерам лишь 16 раз удалось прорваться к плацдарму. Воины испытывали острый недостаток в боеприпасах и продовольствии, не было возможности эвакуировать раненных.
На помощь десантникам пришли лётчицы 46-го гвардейского женского полка Евдокии Бершанской. Ночью, сбрасывая жизненно важные грузы и при этом, не имея никакого вооружения на лёгких ПО-2, полк не потерял ни одного экипажа!
Горькая судьба раненых при нехватке обезболивающих и обеззараживающих средств, холод и сырость, жажда и недоедание, потери крови, беспомощность и безысходность, бомбёжки и всё это - на долю мужественных медиков медсанбата 318 дивизии.
Хирург майор В.Трофимов и более 1000 человек прошедших через операционную, которой служило цементированное хранилище воды…
Невероятно трудной задачей стала эвакуация моряками-катерниками раненых. Прорывая блокаду бронированных и ходких немецких барж они жертвовали собственной жизнью, бросаясь на спасение бойцов, до конца выполняя свой долг.
5 декабря немцы разорвали оборону десантников.
6 декабря – потерян центр плацдарма; отчаянной контратакой в сумерках воины отбивают у немцев наших раненных…
Две ночи – главные в Эльтигенской эпопее: накануне 1 ноября и на 7 декабря. Захват плацдарма и уход с «Огненной земли»!
В ночь на 7 декабря по приказу командования фронта на прорыв кольца окружения первым идёт 386 ОБМП. За ними уходят армейские части. Впереди тыл противника, но вырваться суждено было не всем.
Группа полковника Нестерова направляется к мысу Ак-Бурун, но приняв бой на подходе – вынуждена укрыться в Старокарантинских каменоломнях. Командир дивизии полковник Гладков вывел бойцов, совершив дерзкий рейд, на окраину Слободки, вдоль берега, к горе Митридат, где закрепился. Оставшиеся на Эльтигене раненые и осколки небольших групп сопротивляющихся были подавлены. Плен и расстрелы. Итог – 1562 чел. пленными, а раненых никто не считал…
Успех взятия Гладковым Митридатского плацдарма не был развит, как и попытки войск Отдельной Приморской армии (56 армия) пробиться в город.
В ночь на 11 декабря корабли Азовской флотилии вывезли 1080 человек. Части 83 бригады остались в прикрытии… (около 450 убитыми и 600 пленными).
Эльтиген, при всей своей трагичности, служит вере в лучшее будущее, истинные ценности исторической памяти, гордости и благодарности, ушедшим поколениям и ответственности лично каждым – сегодня живущих.
За форсирование Керченского пролива, высадку десанта и захват плацдарма 129 воинов, в том числе 33 моряка-черноморца, были удостоены звания Героя Советского Союза.

1944 год. Освобождение

Стремясь удержать правобережную Украину и Крым, противник сосредоточил на южном крыле советско-германского фронта 105 дивизий и 2 бригады, входившие в состав групп армий «Юг» и «А». Здесь находилось 76% его танковых и 41% пехотных дивизий. В освобождении участвовали войска всех четырёх Украинских фронтов и Отдельной Приморской армии.
В январе-феврале войска украинских фронтов разгромили главные силы группы армий «Юг», ликвидировав плацдарм в районе Никополя, откуда враг рассчитывал деблокировать свои войска в Крыму.
6 марта 3 Украинский фронт нанёс удар по немецкой группировке армий «А» в районе междуречья Ингулец, Южный Буг.
В период 26 марта – 14 апреля войска 3-го и 2-го Украинских фронтов провели Одесскую наступательную операцию.
28 марта был освобождён Николаев.
10 апреля советские войска освободили город Одессу.
К началу апреля 1944 года фашистское командование имело в Крыму 7 румынских и 5 немецких дивизий (около 200 тыс. солдат и офицеров, до 3600 орудий и миномётов, свыше 200 танков и штурмовых орудий, 150 самолетов).
Удержанию Крыма фашистская Германия придавала большое значение, так как от этого зависело её влияние на Румынию, Болгарию и Турцию, а также на обстановку на всём южном фланге советско-германского фронта.
Фашистское командование на случай отступления готовило несколько промежуточных оборонительных рубежей в районах Симферополя, Ак-Моная, долин рек Булганак, Альма, Кача, но ни на одном из них его войска удержаться не смогли.
8 апреля 1944 года начинается последний акт в судьбе немецкой группировки в Крыму. При подавляющем преимуществе, с двумя танковыми корпусами и восемнадцатью дивизиями войска 4-го Украинского фронта начали прорыв к Перекопу и на Сивашском направлении.
10 апреля наши танкисты были уже в Джанкое. В 22.00 часа Отдельная Приморская армия под командованием генерала И.Е.Петрова правым флангом переходит в наступление. До рассвета части 3-го горнострелкового корпуса заняли опорный пункт Булганак и устремились к Турецкому валу. Левофланговый 16 стрелковый корпус на северной окраине Керчи разгромил заслоны противника.
К 6.00 часам 11 апреля Отдельная Приморская армия своим левым флангом полностью овладела городом и портом Керчь.
***
Поздним вечером и всю ночь был виден на горе Митридат трепещущий язычок пламени блуждающий среди смешавшихся застывших в смертельной схватке советских воинов с врагом. Старушка мать искала сына среди павших, заглядывая в открытые глаза ушедших в небо. Легенда или быль? С тех самых пор весной, когда сумерки спускаются в древний город, и млад и стар, сливаясь в горящую человеческую реку, поднимаются к сердцу города – обелиску Славы, чтобы отыскать свою память. И тогда соединяется невидимая тонкая нить, пришедшая с незапамятных веков сквозь шквалы лихолетий Великой Отечественной и уходящая сквозь сердце каждого маленького керчанина, туда – в Будущее!
На пропитанной кровью Советского солдата седой горе Митридат в августе–октябре 1944 года воинами 9-го мотоинженерного батальона подполковника Ф.И.Киневского, по проекту архитектора А.Д.Киселёва, воцарился 24-х метровый трёхгранный обелиск. Он увековечил славу героических десантников и освободителей Керчи от немецко-фашистских захватчиков.
13 апреля были освобождены города: Феодосия, Симферополь и Евпатория; 15 апреля – Ялта, а 16 апреля советские части вышли на подступы к Севастополю.
9 мая совместным ударом частей 51 и Приморской армий с юга и форсировавшей Северную бухту 2-ой Гвардейской армии с севера гитлеровцы были выбиты из Севастополя.
Через три дня после освобождения Севастополя последние остатки немецко-фашистских войск сложили оружие в районе мыса Херсонес.
В Крым пришла победная весна 1944 года.

С середины июля солнце сушит степь. Сегодня, выпаленная степь, - дело рук человеческих, тех, чья совесть и голова болью и мыслями необременены, а 66 лет назад эта земля горела от разрывов, горя и крови соотечественников.
Все уходит, и боль притупляется, раны мало-помалу залечиваются. Участников и свидетелей тех огненных лет становится все меньше, и книги пишутся иные и говорят уже иначе, а то и вовсе молчат, когда не врут.
Что остается нам сегодня от наших дедов и от тех ребят 1942-го, которые отцами так и не стали, для сердца, для души нашей?
Это - слово, сказанное и написанное нам родным нашим языком, единственной ниточкой соединяющей души затерянных в степи и ныне живущих. Слово, рожденное горем, болью, отчаяньем, правдой, надеждой и подвигом ради нас - забывающих.
А еще - это природа, наша Керченская, степная, с переходом в синеву искрящейся на солнце воды. Каждый год, сменяя дождливый май цветущим июнем и жарким июлем, она, с молчаливой настойчивостью, возвращает ищущих свою память, в историю тех дней повторяя и повторяя, повторяя и повторяя...
Я хочу, что бы Вы поверили в это и прочувствовали всем сердцем голос нашего Отечества и его лучших сыновей. А помогут вернуться в июль 1942 г. в Аджимушкайской степи слова и строчки тех, кого среди нас уж нет и гений Александра Сергеевича Пушкина.
В первых числах пал Севастополь - последняя надежда защитников подземной крепости; 11я немецкая армия перебрасывается под Ленинград; к середине июля - немцы под Воронежем, Ростовом...
Волею судьбы укрепить дух наших воинов был призван с выше гений Великого Русского поэта - А.С.Пушкина. В своем дневнике за 1 августа Александр Клабуков записал: «Собрание сочинений Пушкина я читаю и слушаю по нескольку раз». Командир гарнизона Малых каменоломен Михаил Григорьевич Поважный в воспоминаниях писал: «Одна книга чудом сохранилась у нас - «Капитанская дочка» Пушкина. Мы знали ее почти всю наизусть, но снова и снова перечитывали вслух страницу за страницей».
О чем сказал Александр Сергеевич, превратив волю бойцов и командиров к сопротивлению оккупантам в сплав тверже крупповской стали?
Судьба и путь Русского солдата по А.С.Пушкину - это судьба Ивана Кузмича: «...Вышедший в офицеры из солдатских детей, был человек необразованный и простой, но самый честный и добрый».
Здесь, под Керчью, сражались дети тех, кто создавал Великую Державу и выстоял в огне гражданской войны, когда пол мира ополчилось на новую Россию. Здесь умирали в боях наследники мужества, героической стойкости, внуки и правнуки защитников Севастополя в Крымскую войну.
Изумительные слова А.С.Пушкина являются ключом разгадки духовной высоты Великих мертвецов Аджимушкая: «Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду».
В каждой главе «Капитанской дочки» бойцы возвращаются в своей памяти в места, где они оставили своих родных и любимых и Александр Сергеевич им в этом сердечный проводник: «Оставшись один, я погрузился в размышления. Что мне было делать? ... Долг требовал, что бы я явился туда, где служба моя могла еще быть полезна отечеству в настоящих затруднительных обстоятельствах...Хотя я и предвидел скорую и несомненную перемену в обстоятельствах, но все же не мог не трепетать, воображая опасность ее положения (о Марье Ивановне)».
Здесь, в штольнях, в полном окружении, над ними витало не отчаянная ярость, а любовь к жизни, к нам - живущим сегодня. Умирая - они верили в Нашу победу. Сражались и умирали, шли в бой, зная, что он будет последним: «Что ж вы, детушки, стоите? - закричал Иван Кузмич. – Умирать, так умирать: дело служивое!»
В этом правда Русского солдата - выше собственной жизни - честь Отечества! Еще правда настоящей ситуации вошла в сердце защитников Аджимушкая фразами Великого Поэта: «...Сия осада по неосторожности местного начальства была гибельна для жителей, которые претерпели голод и всевозможные бедствия. Все с унынием ожидали решения своей участи... В этих перестрелках перевес был обыкновенно на стороне злодеев, сытых, пьяных и доброконных. Иногда выходила в поле наша голодная пехота...»
Каждый из бойцов задавал себе рано или поздно последний вопрос и возможно - главный: Какая память останется после... июля, августа, сентября, октября 1942? Александр Сергеевич ответил. И ответ этот - в мудрых и прозорливых, простых словах народной песни, вынесенных Поэтом выше собственных в эпиграф:

«Голова моя, головушка,
Голова послуживая!
Послужила моя головушка
Ровно тридцать лет и три года.
Ах, не выслужила головушка
Ни корысти себе, ни радости,
Как ни слова себе доброго
И ни рангу себе высокого;
Только выслужила головушка
Два высокие столбика,
Перекладинку кленовую,
Еще петельку шелковую!»

Оставшиеся в горящем июле 42 - остаются в наших сердцах и в песнях, которые народ передает своим детям.
Жизнь жестока и богата испытаниями для каждого поколения. Чем больше вытравливают из памяти историю, запрещают поэтов и язык, на котором думают, любят и поют народные песни, тем крепче становится связь поколений - в этом воля Народа! В этом любовь к жизни и к Отечеству!
«18.07.42г. Какое чудное утро: небо голубое, ароматом наполненный воздух поступает к нам в каменоломню. После вчерашнего ночного дождя воздух на поле тоже освежился, чувствуется прохлада. Ветер нам тоже помог, он очистил наши проходы и отсеки (комнаты) от копоти и дыма, выгнал сквозняком».
(Из дневника А.И. Клабукова)
Удивительно, но факт - 17 июля весь день погода была пасмурной, и временами срывался дождь, но это уже в 2008 - 66 лет после...

Справка.
Лев Захарович Мехлис - как представитель
Ставки Верховного Главнокомандующего.
Крымфронт - 1942 г.
I

1889 г.13.01. родился а Одессе.
1903-1911 г. 6-ти классное образование, по курсу реального училища; затем - служил конторщиком, давал частные уроки.
1905-1907 г. участник отряда еврейской рабочей самообороны.
1907 г. еврейская социал-демократическая рабочая партия.
1911 г. призван в армию; до 1917 г. на Юго-западном фронте (сведений об участии в боевых действиях нет).
1918 г. январь - участвовал в установлении Советской власти в Одессе. Вступил в РКП(б).
1919 г. апрель - политкомиссар 46 стреловой дивизии - по май 1920 г. (для поручений в РВС). Знакомится со Сталиным.
1920 г. октябрь - декабрь - военком 46 стрелковой дивизии (участник осо6ождения Крыма от Врангеля).
1920 г. избран на 8 съезд Советов; откомандирован в расположение ЦК РКП(б).
1922-1926 г. - помощник секретаря ЦК И.В. Сталина.
1926-1927 г. - курсы марксизма.
1927-1930 г. - слушатель курса Института красной профессуры (экономического отделения).
1930-1937 г. - главный редактор «Правды»; избран членом ЦК; депутат Верховного Совета СССР I созыва.
1937-1940 г. Начальник политуправления РККА, зам. Наркома обороны, армейский комиссар 2 ранга, участник походов - Западная Украина, Белоруссия, Бессарабия, Советско-Финская компания, озеро Хасан, река Халхин-Гол.
1940 г. 6 сентября - Нарком Госконтроля СССР.
1941 г. май - зам. председателя Совета народных комиссаров СССР.
1941 г. 21 июня - Начальник Главного Управления политической пропаганды. Зам. Наркома обороны.
1942 г. январь-май - выполняет обязанности председателя Ставки ВГК на Крымском фронте.
1942 г. июнь - снят с должностей, снижен до корпусного комиссара; член военного совета 6 армии Воронежского фронта.
1942 г. декабрь – генерал-лейтенант.
1944 г. генерал-полковник; освобождён от обязанностей зам. Председателя СНК СССР.
1946 г. - депутат Верховного Совета СССР 2 созыва.
1946-1950 г. министр госконтроля СССР.
13.02.1953 г. - скончался. Похоронен на Красной площади, у Кремлёвской стены
Награды: 4 ордена Ленина, орден Суворова 1 степени, орден Кутузова 1 степени, 2 ордена Красного Знамени, орден Красной звезды.

А.М.Василевсий: «При чрезвычайных о6стоятельствах на том или ином фронте, при подготовке ответственных операций Ставка посылала на фронт своих представителей...
Оценить на месте возможности войск, поработать совместно с военными Советами фронтов, помочь им лучше подготовиться к проведению операций, наладить взаимодействие фронтов, оказать помощь в обеспечении войск поставками всего необходимого, быть действенным, связующим звеном с Верховным ГК» ...
Прибыл 2 января 1942 года с задачей ГК - ком. фронта генерал-лейтенанту Д.Т.Козлову, после Керченско-Феодосийского десантной операции, расширить плацдарм и к 12 января перейти в общее наступление.
15 января немцы нанесли упреждающий удар.
Условия на Керченском плацдарме: распутица, плохое материально техническое обеспечение фронта, нехватка транспортных средств, спец. частей, обеспечение боеприпасами, горючим, оттепель и распутица на аэродромах, плохая связь, недостаточное обеспечение средствами ПВО.
С 20.01.1942 по 22.01.1942 Мехлис доложил «Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника… Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира…»
Приказ войскам фронта № 12 от 23.01.1942г. О назначении старшего и высшего ком. состава, допустивших потерю управления войсками и «позорное бегство в тыл», аресте, преданию трибуналу: ген. майора И.Ф.Дашичева, комбрига В.К.Мороз (22.02 расстрелян), бат. комиссара А.И.Кондрашова, п.п. П.Я.Циндзеневского, нач. политотдела с.д. Н.П.Колобаева … в 3-х дневный срок навести порядок!
Действовал энергично. Используя полномочия Ставки ВГК представитель, зам. наркома обороны, фактически отстранил от полноценного единоначального управления войсками Козлова и взял все нити управления на себя. Благодаря Мехлису Крымфронт с 28.01 получает самостоятельность. Добивается у Малинкова замены л.с из Закавказья – русскими и украинскими военнослужащими (до 15 тыс.); подбирает лично и заменяет командный состав, политсостав (около 1300 человек комис. состава, а затем ещё 1255 политбойцов и замполитов).
Положительным является то, что достигнуто действительное повышение боеспособности войск, а отрицательное - грубое вмешательство в оперативные дела и тотальный контроль над действиями ком. фронта.
27 февраля форсировано наступление (13 советских дивизий против 3-х немецких). Неудача. Военкор «Красной звезды» Константин Симонов: «… в феврале пошла метель вместе с дождём, … развезло… встало … танки не пошли, плотность войск, подогнанных Мехлисом, который руководил этим наступлением, подменив собой фактически командующего фронта – безвольного генерала Козлова, была чудовищная. Всё было придвинуто вплотную к передовой, каждый немецкий снаряд, каждая мина, каждая бомба, разрываясь, наносили нам громадные потери… В километре – двух-трёх-пяти-семи от передовой все было в трупах… это была картина бездарного военного руководства и полного, чудовищного беспорядка. Плюс к этому полное пренебрежение к людям, полное отсутствие заботы в том чтобы сохранить живую силу, о том, что бы уберечь людей от дальнейших потерь …»
5 марта возобновили наступление,… пополнил фронт 2 военкомами дивизий, 1 военкомом бригады, 9 военкомами полков, 300 политруками, 750 замполитами и 2307 политработниками (в апреле - ещё 400 замполитов и 2000 политработников).
С 11 апреля попытки наступления прекратились.
Полагаясь на количественный фактор, на энтузиазм людей, вместе с тем, недооценивая выучку штабов, ком. состава, личного состава, сторонник нажима голого приказа…
Верно оценить обстановку Ставке ВГК и Верховному мешало головокружение от успешного контрнаступления под Москвой и недооценка лучшего стратега вермахта генерал-полковника Эриха фон Манштейна.
Мехлис, не являясь военным в полном смысле, стремился сменить Козлова («обожравшийся барин из мужиков»), снял с должности начштаба генерала Ф.И.Толбухина (заменил генерал-лейтенант Вечный). Ему свойственна подозрительность, деятельность в атмосфере сыска, наушничества, негласного надзора. Не вызвал сомнения только ком. 51 Армии генерал-лейтенант Львов.
Мехлис приказывал расстреливать пленных немцев.
Н.Г.Кузнецов (нарком ВМФ): «И вот мы в штабе фронта. Там царит неразбериха. Командующий Крымским фронтом Д.Т.Козлов уже находился «в кармане» у Мехлиса, который вмешивался буквально во все оперативные дела. Начальник штаба П.П.Вечный не знал, чьи приказы выполнять – командующего или Мехлиса. Маршал С.М.Будёный (Главнокомандующий Северо-Кавказского направления, в чьём подчинении находился Крымский фронт) – тоже ничего не смел сделать. Мехлис не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что получает указания прямо из ставки».
Константин Симонов: «Это был человек, который в тот период войны, не входя не в какие обстоятельства, считал каждого, кто предпочёл удобную позицию в ста метрах от врага неудобной в пятидесяти, - трусом. Считал каждого, кто хотел элементарно обезопасить войска от возможной неудачи, - паникёром, считал каждого, кто реально оценивал силы врага – неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным продуктом атмосферы 1937-1938 годов».
В ходе боёв в феврале-апреле потери составили 225 тысяч человек.
(У противника: л.с. в 2 раза меньше, танков в 1.2 раза, артиллерии в 1.8 раза, но больше в 1.7 раза авиации).
21 апреля началась подготовка к наступлению, а уже 6 мая – поставлена задача – закрепиться в обороне.
10 мая командующий фронтом и председатель ставки утратили управление. Ставка ВГК 11 мая в 23 часа 50 минут отдала приказ маршалу Будённому навести порядок…

Документальный портрет
и боевая характеристика командира подземного гарнизона
полковника Павла Максимовича ЯГУНОВА

Основой документального портрета и боевой характеристики выдающейся личности П.М.Ягунова являются воспоминания и записки участников военных событий в Керчи в период мая-октября 1942 года, а также воспоминания дочери Клары Павловны Ягуновой.
Павел Максимович Ягунов родился 10 января 1900 года в селе Чеберчина Дубенского р-на Мордовской АССР, по национальности – русский. После окончания сельской школы в 1913 году рано ушел из дома в поисках заработка: сначала работал разносчиком писем и документов при волостном правлении, а затем, когда началась гражданская война, юноша вступил добровольцем в Красную Армию, в Отдельный Туркестанский коммунистический полк. До 1923 года учился в 4-й Ташкентской объединенной военной школе, служил в РККА, а затем, с 1930 по 1931 гг. учился на офицерских курсах «Выстрел». П.М. Ягунов участвовал в боях с Деникиным и белоказаками под Актюбинском. Ему довелось принимать участие в боях с конницей Энвер-паши и бандой басмачей Джунаид-хана на Закаспийском фронте. До 1938 года командовал 65-м стрелковым полком в воинском звании полковника на Дальнем Востоке. В июне 1939 года Ягунов, как опытный офицер, был направлен в г. Баку сначала преподавателем, а затем начальником кафедры пехотного училища. В период гражданской войны П.М.Ягунов вступил в ряды Коммунистической партии.
С началом Великой Отечественной войны боевой офицер Ягунов ушел на фронт в должности командира 138-й горнострелковой дивизии, которая форсировала Керченский пролив, провела ряд успешных операций в Крыму, но понесла большие потери. В марте 1942 года П.М.Ягунов был назначен начальником отдела боевой подготовки штаба Крымского фронта.14 мая 1942 года он возглавил сводный отряд из резервных частей, которому было приказано занять жизненно-важный оборонительный рубеж в районе г.Керчи.
В личном деле П.М.Ягунова в служебных аттестациях с 1925 года не указано ни одного недостатка. Это был волевой, грамотный в военном отношении командир, он был чутким и отзывчивым начальником, исключительно скромным и справедливым человеком.
Со слов подполковника А.Ш.Аванесова Павел Максимович запомнился внешней подтянутостью, аккуратностью, требовательностью к себе и подчиненным.
Капитан В.С.Бузоверов характеризует командира как офицера с высокой степенью самоотдачи и решительности, сосредоточенного и строгого в работе. Курсанты рассказывают о П.М.Ягунове как о человеке принципиальном, твердых взглядов, необыкновенной доброты и щедрости. Он глубоко презирал льстивых, хитрых и трусливых людей.
Его дочь, Клара Максимовна отмечала: «Не любил отец выделяться в чем нибудь, не терпел, когда ему оказывали особые знаки внимания. И, тем не менее – это был человек большой эрудиции, разносторонний… Таким я помню отца: смелым, строгим, влюбленным в свое дело и в людей, заботливым и беспощадным, веселым и серьезным, всегда подтянутым и аккуратным, добрым и застенчивым, не терпящим никаких излишеств, скромным во всем и всегда человеком».
Офицер 138-й дивизии Михайлов сказал простые и понятные каждому бойцу слова: «Батя всем нам, как родной отец, и мы будем беречь его».
В тяжелых, кровопролитных сражениях Крымский фронт в течение мая 1942 года потерял десятки тысяч человек. 13 мая противник прорвал позиции на центральном участке Турецкого вала, а к исходу 14 мая ворвался на западную и южную окраины г. Керчи. В создавшейся обстановке маршал СССР С.М.Малиновский с разрешения Ставки дал распоряжение об эвакуации войск Крымского фронта с Керченского полуострова.
Сдерживать натиск противника в районе поселка Аджимушкай – завод
им. Войкова, с целью организации переправы через Керченский пролив и эвакуации войск Крымского фронта, было приказано самому опытному, обладающему высочайшим авторитетом офицеру – полковнику П.М.Ягунову.
21 мая 1942 года было организовано полноценное, со строжайшей воинской дисциплиной, со всеми атрибутами организации воинское подразделение из разрозненных сил – Отдельный полк Аджимушкайских каменоломен, умелое и решительное сопротивление противнику. Несмотря на тяжелейшее положение, связанное с ограниченными возможностями в оружии и боеприпасах, большим числом раненных в подземном армейском госпитале, отсутствием полноценного питания и воды, планомерными газовыми атаками противника, подземный гарнизон, благодаря высокому организаторскому таланту командного состава, личному мужеству, примеру и самоотдаче командира, выстоял и сражался. Под защитой бойцов и командиров Аджимушкая находилось мирное население: старики, женщины, дети.
Командование гарнизона систематически организовывало прорывы из окружения, но по объективным причинам неудачно – сил было недостаточно.
29 мая в 1942 года в приказе командующего Северо-Кавказским фронтом маршала СССР С.М.Буденного отмечалось: «По данным всех видов разведки в районе Аджимушкайских каменоломен находятся наши командиры и бойцы, которые продолжают оказывать упорное сопротивление противнику».
Главным, что помогало бойцам жить и переносить все испытания, была их повседневная и планомерная борьба с врагом. Подземный гарнизон Аджимушкая выполнял свою боевую задачу так же, как выполняли ее в это время тысячи других частей и подразделений Красной Армии на всем тысячекилометровом протяжении фронта.
Несмотря на трагический исход событий июля 1942 года в Севастополе, подземный гарнизон продолжал сражаться с врагом, организовывал боевые вылазки – ответ, достойный защитников Аджимушкая. Со слов майора А.И.Пирогова: «После крупной, очень удачной вылазки проверяли боевые трофеи, и в руках у Ягунова взорвалась граната-ловушка, которая часто использовалась противником в борьбе с бойцами подземного гарнизона».
Личный подвиг Павла Максимовича Ягунова содержится в его беззаветной преданности Родине и своему советскому народу, является ярким примером мужества, стойкости, воли и организаторского таланта, высокого долга, чести и профессионализма советского офицера и Человека.

Документальный портрет
и боевая характеристика командира Центральных каменоломен
Аджимушкая в период с июля по октябрь 1942 года
подполковника Григория Михайловича БУРМИНА

Основой документального портрета и боевой характеристики командира Центральных каменоломен подполковника Г.М.Бурмина являются воспоминания и записи участников и очевидцев военных событий в Керчи в период мая-октября 1942 года.
Григорий Михайлович Бурмин родился в 1906 году в поселке Слобода Спасского района Рязанской области, русский. После смерти матери в 1916 г. беспризорничал, попал в детский приют, оттуда бежал и 25 августа 1918 года записался добровольцем в Красную Армию. С марта 1919 г. воевал с войсками Деникина, затем с белополяками. В сентябре 1920 г. был тяжело ранен. И это все в 14 лет!
В январе-феврале 1921 г. Г.М. Бурмин воевал с повстанцами Антонова на Тамбовщине. В 1922 году он вступил в комсомол, а в 1923 г. стал членом ВКП/б/. В 1925 г. закончил 7 классов вечерней школы, в 1929 г. сдал экстерном экзамен за военное училище. В 1933 г. окончил курсы усовершенствования командного состава бронетанковых войск.
Из аттестации 1936 года: «Волевой командир, дисциплинирован, инициативен и смел. Постоянно работает над повышением своего уровня знаний. Очень честен, добросовестен, правдивый командир. Хорошо ориентируется в горно-таежной местности».
Григорий Михайлович – человек тяжелой солдатской доли, нераздельной со своим Отечеством в самые трудные годы становления молодой рабоче-крестьянской Республики.
Войну с фашизмом Г.М.Бурмин начал еще в Испании, где честно и мужественно исполнил свой интернациональный долг. 24 февраля 1938 года за особые военные заслуги был награжден орденом Красного Знамени. Затем преподавал тактику в Орловском бронетанковом училище. С сентября 1940 г. по 1 апреля 1941 г. служил заместителем командира 11-го танкового полка отдельной танковой дивизии. С августа 1941 г. был командиром 108-го танкового полка, введенного в Иран. С конца 1941 года исполнял обязанности заместителя командира 24-го танкового полка на Закавказском, а затем на Крымском фронтах. С 28 февраля 1942 г. командовал Крымским полком. Газета Крымского фронта весной 1942 года отмечала: «героические подвиги подразделения товарища Бурмина».
Во время боев на Акмонайском перешейке Бурмин был ранен в шею и горло, лечился в Керченском госпитале, после которого сразу же принял участие в боях как командир сводной группы. Звание подполковника ему было присвоено 6 мая 1942 года.
В период кровопролитных боев за Керчь с 17 мая в районе Аджимушкайских каменоломен была окончательно окружена группировка войск, прикрывавшая отход и эвакуацию через пролив частей Крымского фронта. Началась их многомесячная оборона. В первые дни окружения подземные гарнизоны стали центром консолидации других, более меньших групп северо-восточнее Керчи. Из района завода им. Войкова 19-20 мая 1942 года в Центральные каменоломни прорвалась группа подполковника Г.М.Бурмина, который позже, после гибели П.М.Ягунова, стал командиром подземного гарнизона в период самой тяжелой доли защитников Аджимушкая – в последние четыре месяца.
С величайшим достоинством, честью мужеством и героическим упорством вел свой гарнизон его последний командир – Григорий Михайлович Бурмин. Он со всей ответственностью понимал и знал цену жизни бойца для продолжения борьбы с фашизмом до последней минуты, до последнего вздоха – в этом вся его жизнь, жизнь настоящего советского солдата.
В начале сентября 1942 года, когда части 47-й армии были вынуждены отойти с Таманского полуострова на Кавказ, у защитников каменоломен уже не было надежды на скорую высадку десанта советских войск в Крыму. Это было самое тяжелое время – резко усилилась смертность от голода, болезней и ран. Г.М.Бурмин принимает решение выходить на поверхность небольшими группами и попытаться связаться с подпольщиками и партизанами.
Германское командование запланировало ликвидировать отчаянное сопротивление остатков гарнизона Аджимушкая тщательно подготовленными направленными взрывами. Но командование уводит в дальние районы каменоломен оставшихся в живых участников обороны, где они продолжают сопротивление.
Командование гарнизона готовит, как сообщали в донесении фашисты, «насильственный выход», поэтому совместно с румынским командованием проводит ликвидацию последних групп сопротивления – о состоянии бойцов и командиров, возможностях оружия им было известно от предателей. Но, судя по «донесению», в Центральных каменоломнях при пленении последней группы шел ожесточенный рукопашный бой – были ранены 20 человек.
Григорий Михайлович Бурмин находился в плену и умер 28 ноября 1944 года. Из немногочисленных воспоминаний участников известно, что до конца своих дней он остался верен своему долгу и предан Родине.
А.И.Трофименко в своем дневнике, найденном в каменоломнях, записал: «Я не забуду знаменитых слов знаменитого русского писателя Николая Островского. Он хотел покончить с собой, но после писал: покончить с собой сможет каждый и любой, а вот в таких условиях сохранить свою жизнь и дать пользу государству – это, пожалуй, будет целесообразней, и выполнить ее может не каждый из нас. И такой задачей в таких трудных условиях должен заниматься каждый из нас».
Такую задачу подполковник Г.М.Бурмин поставил перед собой, и выполнил ее до конца. Он не стал подлецом и предателем, не пустил себе пулю в лоб, а мужественно и стойко продолжал бороться с врагом, оставаясь при этом командиром, коммунистом, Человеком.

Документальный портрет
и боевая характеристика старшего батальонного комиссара
Ивана Павловича ПАРАХИНА

Основой документального портрета и боевой характеристики коммуниста И.П.Парахина являются воспоминания и записи участников и очевидцев военных событий в Керчи в период мая-октября 1942 года.
Иван Павлович ПАРАХИН родился 29 марта 1903 года в селе Успенье Орловской области. Позже, вместе с родителями, жил на станции Дебальцево на Донбассе. В 1912 году И.П.Парахин закончил 2 класса начальной школы и далее продолжил учебу самостоятельно. В 1920 году Иван Павлович вступил в комсомол, а в 1921 стал членом коммунистической партии. В 1921-22 гг. был секретарем Аличевского райкомам комсомола Донецкой области. В 1926году И.П.Парахин окончил Коммунистический университет в г.Харькове. С июня по октябрь 1926 года был секретарем Александровского райкома партии. С ноября 1929 по декабрь 1930 г. – секретарь парткома шахты «Ильич» Кадиевского района. В 1932 году Иван Павлович был призван в Красную армию по партийной мобилизации. В армии Парахин служил, в основном, в авиационных частях, последней его должностью в мае 1942 года была – старший инструктор отдела Политического управления Крымского фронта. 27 апреля 1942 года ему было присвоено воинское звание – старший батальонный комиссар.
Из дневника, Александра Ивановича Трофименко, найденного в Центральных каменоломнях: «Но можете ли вы представить, на что обречены несколько тысяч людей?.. Как ни странно, а порой жутко, борьба идет своим чередом.
И чувствуется дух борьбы и уверенность в своих силах, надеждах, что все будет пережито, каждый из нас живет тем, что настанет час и мы выйдем на поверхность для расплаты с врагом».
В воспоминаниях участников аджимушкайской обороны 1942 г., в дневниках, найденных в катакомбах, рассказывается о большой воспитательной работе, которую вели в гарнизонах коммунисты, политработники, поднимая боевой дух воинов, помогая им выдержать тяготы осадной жизни в невероятно тяжелых условиях подземелья, политически обеспечивая операции, проводимые командованием гарнизона. Об этом говорят и строки из журнала учета политзанятий, обнаруженные в каменоломнях.
Но, наверное, самую точную оценку своей работы И.П.Парахин, как организатор военно-политической работы в подземном гарнизоне, получил в словах оккупантов: «…Пропаганда находилась в руках политруков и комиссаров. Она была направлена на то, чтобы побудить находящихся там людей к наибольшему сопротивлению… она принималась всеми находящимися там за правду».
Из слов помощника начальника связи по радио в стрелковой дивизии
Ф.Ф. Казначеева, в дальнейшем участника обороны Аджимушкая: «Комиссар Парахин – большой мастер вселять в сердца людей уверенность в своей силе, уверенность в том, что мы обязательно победим коварного и ненавистного врага. Эта ненависть к врагу помогает переносить нам тяготы и лишения подземной жизни».
Их партийного отзыва члена ВКП/б/ Губы от 8 мая 1938 года: Парахина И.П. знаю по совместной службе с 1932 года. Это отличный массовик-агитатор и пропагандист, в своей работе неразлучен с массами. Среди красноармейцев и комиссаров он пользуется прекрасным и живым авторитетом. Излюбленный метод Парахина в работе с людьми – живая беседа, глубокая, интересная, не оставляющая по своему убеждению никаких неясностей…Друг красноармейцев и командиров, он умеет выявить лучших, преданных партии людей, умеет показать их качества как пример для остальных. В личной жизни Парахин сохранил психологию рабочего шахтера, никогда не бахвалится и не «кичится». Из личного дела видно, что Иван Павлович, много читая политической и военной литературы, прекрасно знал русскую прозу и поэзию.
Четырнадцатилетним мальчиком попал в катакомбы Михаил Петрович Радченко, ныне живущий, последний участник и свидетель героической обороны Аджимушкая. Он записал: «…Вспоминая прошлое, я только много позже понял, что задание мне было дано комиссаром ради моего спасения. Он знал, что так просто я не уйду из подземелья. И он придумал убедительный предлог в надежде на один шанс из тысячи, что я уцелею. Он был сам отцом, Он был комиссаром. И этим все сказано».
«Мы были детьми, ввергнутыми в водоворот грозных событий войны. Взрослые понимали это и любовью своей старались оберегать нас. Это была любовь суровых дней. Обстановка предъявляла нам требования как ко взрослым, но для взрослых мы все равно оставались детьми. Помню, как однажды комиссар, посылая нас на разведку, разъяснял нам задание, а окончив инструктаж, вытащил из кармана два кусочка сахара и дал их нам. Эта простая, обыкновенная человеческая ласка воина останется в душе навсегда, ибо отдавалась она нам в самый трудный час жизни. Именно потому, что люди сумели остаться людьми в нечеловеческих условиях подземелья, гарнизон Аджимушкая сумел выстоять 170 дней перед лицом врага и сражаться».
У Ивана Павловича было большое сердце большого человека. Он был отцом четверых детей. Он знал, за что сражается и идет на смерть. Человек чести и огромной любви к Отечеству.
Иван Павлович Парахин погиб зверски замученным фашистами в застенках Симферопольского гестапо.

Отступала подземная тьма,
И вставала заря перед нами.
Это времени Правда сама
Говорила твоими словами!

При составлении боевых портретов командиров подземного гарнизона были использованы документальные рассказы и воспоминания однополчан, историков и исследователей.

Михаил Григорьевич Поважный.
Командир гарнизона Малых Аджимушкайских каменоломен.

«Так вышло, что, пройдя гестапо, фашистские тюрьмы и лагеря смерти, я остался жив. Может, для того, чтобы рассказать молодым обо всём, что пришлось нам пережить, о зверином облике фашизма, о стойких и смелых своих товарищах, сражавшихся на керченской земле в каменоломнях Аджимушкая.»
(М.Г. Поважный)

Первым, оставившим воспоминания о М.Г. Поважном, стал замечательный военный историк Всеволод Абрамов.
«Жил он в старом бараке и занимался заготовкой утиля. Жены у него не было, но он имел сына-подростка, прижитого им от какой-то женщины, которого он необыкновенно любил и баловал. Из его документов и рассказов я понял, что постоянной жены у него никогда не было, но все время были женщины, с которыми он сожительствовал. Правда, когда в Керчи он стал известной личностью, он женился вполне официально. Я нашел Михаила Григорьевича тогда, когда его еще никто не признавал как командира подземного гарнизона, хотя его имя стало уже появляться в центральной печати, но крымская печать о нем упорно молчала.
В поисках жилья М.Г. Поважного я долго ходил под дождем и сильным ветром, которые часто бывают в Керчи зимой и весной, по поселку Арщинцево (Камыш-Буруну). Сильно промокшим, я представился М.Г. Поважному Он очень обрадовался, что его «наконец-то посетил военный товарищ из центра». Видя мой жалкий вид, сразу же побежал в магазин и принес бутылку «для сугрева». М.Г. Поважный мне сразу понравился, я у него даже заночевал. Когда он разделся перед сном, я залюбовался его молодым, совершенно юношеским телом. Только морщины на лице выдавали в нем пожилого человека. Мне говорили, что некоторые люди после длительной голодовки становятся внутренне здоровыми, потом мало болеют, но умирают быстро, можно сказать на ходу.
Потянулись разговоры, воспоминания, которые я подробно записывал, сохранилось у Михаила Григорьевича и несколько листков с датами пленения и пребывания в фашистских лагерях и тюрьмах. М.Г.Поважный был бодр, оптимистически настроен и вполне доволен жизнью. Он был очень похож на старого, дореволюционного солдата в отставке, еще крепкого, деятельного, считающего, что лучшая часть жизни у него еще впереди. Потом я узнал, что в своем окружении он пользовался авторитетом, в партии не состоял, но активно участвовал в общественной работе, много лет был председателем товарищеского суда при домоуправлении, ему неоднократно грозили местные хулиганы, даже били, но он упорно продолжал выполнять обязанности «судьи», ибо был уверен, что этим может принести «пользу обществу». Только в разговоре о своей работе пожаловался: «Вот приказали мне собрать тонну битого стекла, а где я его возьму, придется по помойкам лазать». Он тщательно следил за своим видом, был не только чисто выбрит, но и красивые усы у него были нафабрены. Рост у него был ниже среднего, приземистый, про таких людей говорят: «старичок-боровичок». Волосы аккуратно подстрижены, курчавились, было понятно, что и в этом возрасте (в 67 лет) он пользовался успехом у женщин.
После исторической конференции в честь 25-летия начала обороны Аджимушкайских каменоломен в мае 1967 г. положение М.Г.Поважного в Керчи резко изменилось. Его признали. Во время одного из приездов он мне с гордостью сказал, что теперь он работает «лектором». «Работа очень хорошая, меня постоянно приглашают читать лекции в школы, в совхозы, на промышленные предприятия и платят хорошо». Михаил Григорьевич высокой эрудицией не отличался, но выступал в духе хорошего политрука военного времени: очень эмоционально, толково и доходчиво, любил ввернуть в свою «лекцию» и что-то юморное. В личных беседах отличался непосредственностью, критическим отношением к себе, но постоянно подчеркивал, что «был командиром подземного гарнизона Малых Аджимушкайских каменоломен с самого начала и оставался таковым до самого конца». Для «парадного случая» и «лекторской работы» приобрел военный китель, брюки, армейские офицерские сапоги. С удивлением и восторгом узнал из архивных источников, что в мае 1942 г. ему было присвоено звание «капитан», но приказ из-за немецкого наступления до него не дошел. Он получил благоустроенную квартиру, в ней был образцовый порядок, все стены были украшены грамотами, почетными адресами, сувенирами. Позже он стал получать персональную пенсию».
Студенческий клуб имени П.М. Ягунова много лет ухаживает за могилой
М.Г. Поважного. Ежегодно 2 раза в год, в апреле и в конце октября (последние дни обороны Аджимушкая) я со студентами Керченского политехникума прихожу на могилу командира гарнизона Малых Аджимушкайских каменоломен, отдавая дань памяти героям 1942 года в лице их командира, нашедшего покой на центральном кладбище г. Керчи, а скольким героям керченская степь от моря до моря так и останется последним пристанищем…
Неожиданно в декабре 2009 года с нами связались невестка и внуки М.Г. Поважного. В Евпатории сегодня проживает сын Михаила Григорьевича, с которым Клуб начал переписку. В одном из писем Михаил Михайлович постарался ответить на мои вопросы.
Поважный Михаил Григорьевич родился в г. Краснокутске Харьковской области в 1897 году. Образование имел 3 класса церковноприходской школы. С мая 1916 г. по февраль 1917 г. воевал под Ригой с немцами в составе 173-го Каменец-Подольского полка. С февраля 1919 г. по октябрь 1920 г. участвовал в Гражданской войне, воевал с повстанцами Махно и Антонова. Будучи курсантом, в составе бригады Котовского участвовал в разгроме банды «зеленых». В 1921 г. после окончания 51-х пехотных курсов в Харькове служил в Красной Армии на командирских должностях. В службе имел скромные показатели, часто получал замечания от старших начальников. Михаил Григорьевич с юмором рассказывал о себе: «Бывало, вызовет меня командир и начнет выговаривать мне нотацию такими словами: «Товарищ Поважный, служите Вы неважно...» В 1935 г. М.Г. Поважный был уволен из армии как неперспективный в будущем командир. Думается, что тогда руководство не разглядело в нем хорошего командира среднего звена, подобно офицеру-артиллеристу Тушину, описанному
Л. Н. Толстым в романе «Война и мир». М.Г. Поважный, как и Тушин, был очень скромен, незаметен, «боящийся начальство», но очень добросовестен, честен, хорошо знал свое дело. Такие командиры, как правило, близки к солдатским массам, а потому у подчиненных пользуются авторитетом. Поважный всю жизнь имел качество, которое называют «военная косточка». Это было видно всем. Он всегда был дисциплинирован, опрятен, собран и общителен. После увольнения из армии он сразу же нашел себя в хозяйственной работе в Севастополе (Перед самой войной работал начальником снабжения завода Инкерманских вин. В последней должности, до войны, был начальником секретного отдела Таврического округа в Севастополе.), откуда и был мобилизован 20 июля в 1-й запасной полк. В начале марта 1942 г. он был назначен командиром батальона 83-й бригады морской пехоты, в боях на Акмонайском перешейке был ранен и после госпиталя опять оказался в 1-м запасном полку.
На подступах к Аджимушкаю оборону держала группа из 1-го запасного полка Крымского фронта под командованием майора А.Г. Голядкина и старшего батальонного комиссара А.Н. Елисеева. Полк был сформирован еще осенью 1941 г., он тогда входил в состав 51-й армии. Постоянный состав полка состоял в значительной степени из выходцев Крыма. Приказ на оборону 1-му запасному полку здесь отдал лично С.М.Буденный, прилетевший на самолете из Краснодара. Вызвав А.Г. Голядкина и А.Н. Елисеева, он потребовал: «Приказываю Вам во что бы то ни стало задержать фашистов. Чем дольше Вы здесь продержитесь, тем больше Вы задержите гитлеровцев, а значит и больше удастся нам переправить на Большую Землю людей. Останавливайте отходящих одиночек и мелкие группы бойцов и командиров, сколачивайте из них подразделения. По возможности Вас будем усиливать».
15 мая в результате минометного обстрела был ранен А.Г. Голядкин. Раненого санитары уложили в конную повозку, он вызвал командира батальона М.Г. Поважного и приказал принять командование 1-м запасным полком. В полку было довольно много личного состава, не годного к строевой службе, был батальон выздоравливающих (это были бойцы, возвратившиеся из госпиталей), подразделение девушек-связисток. Поступило распоряжение всех этих людей отправить на переправу с целью эвакуации на Тамань. Вести эту массу людей было приказано политруку В.М. Огневу. С наступлением темноты людей стали выводить из каменоломен. Огнев благополучно вывел колонну к Керченскому проливу и с ней в ту же ночь был переправлен на Таманский полуостров.
Штаб 1-го запасного полка располагался в Малых Аджимушкайских каменоломнях, расположенных от Центральных примерно в 250–300 м. Здесь же располагалась санчасть полка, продовольственный склад и некоторые подразделения. Это обстоятельство привело к тому, что здесь после окружения возник другой гарнизон, частью которого продолжал командовать старший лейтенант Поважный. Другая часть личного состава этого полка оказалась в Центральных каменоломнях. Единого подземного гарнизона в Малых Аджимушкайских каменоломнях, как в Центральных, где командовал П.М. Ягунов, не сложилось. Здесь образовались, по крайней мере, три группы, во главе которых стояли подполковник С.А. Ермаков, старший лейтенант М.Г. Поважный и капитан С.Н. Барлит. Видной фигурой в обороне этих каменоломен был батальонный комиссар М.Н. Карпекин, который во время арьергардных боев восточнее Керчи был послан в район каменоломен генерал-лейтенантом Д.Т. Козловым в качестве представителя штаба фронта и политуправления. Образованность С.А. Ермакова, его рабочая и общественная закалка, стремительный рост в воинских званиях затмевали скромный послужной список Михаила Григорьевича Поважного. С.М. Ермаков, старший по званию в Малых Аджимушкайских каменоломнях, был самолюбив, несколько высокомерен и поэтому сразу же не понравился М.Г. Поважному и С.Н. Барлиту. Из старших начальников командовать здесь его никто не назначал, он оказался в каменоломнях случайно. Его группа была небольшая, и поэтому ему было не на кого опереться. К тому же у него не было совершенно продовольствия, и он вынужден был стоять «на довольствии» сначала у С.Н. Барлита, а затем у М.Г. Поважного. Все эти причины повлияли на то, что в этих каменоломнях не сложился гарнизон с крепким единым командованием.
Из воспоминаний М.Г. Поважного:«…Жили, как полагается боевому гарнизону. Каждый день назначались дежурный по полку офицер, дневальные по ротам, дежурная рота. Выставлялись секреты, на выходах из каменоломен - караулы.
Трудно описать словами всё то, что довелось пережить. Когда кончились последние продукты и голод стал терзать с каждым днём всё сильнее, в пищу пошли шкуры и копыта лошадей. Заедали вши. Трупы погибших товарищей, похороненных тут же, разлагались. Воздух был тяжелым. Немцы продолжали газовые атаки…»
В тяжелейших условиях личный состав полка выработал, как говорит М.Г. Поважный – «свои приёмы борьбы». Научились бороться с газами и задымлениями, но всё чаще бойцов «валили с ног голод, жажда, усталость, газы, тяжелый воздух подземелья…»
Последним убежищем в последних числах октября 1942 г. в катакомбах были две каменные комнатки, в которых в начале обороны размещался штаб. Очевидно, предатель вспомнил об этих комнатах и привёл сюда немцев. «Как мы ни скрывались, фашисты обнаружили и схватили нас – последних безоружных защитников Малых каменоломен».
О подвиге сражавшихся в Малых Аджимушкайских каменоломнях мы знаем из легендарного дневника Александра Клабукова.
«10.7.42…Тов. Поважный приобрел себе дочку Светланочку. Светланочка осталась без родителей. Ее родители еще числа 20 мая ушли из катакомб за продуктами и не вернулись: убиты или у немцев. Девчонка не по летам очень умная… Понимает с полуслова. Ей дали сухарик, она спрашивает: «Дядя, это на сегодня или вообще?» Насколько расчетлива! Если бы ей сказали вообще, то, конечно, она его сразу не скушала бы, а растянула бы дня на два, на три. Комполка Поважный, если выйдет из катакомб и сохранит ей жизнь, счастливец».
Судьба обошлась очень жестоко со всеми кого горячо любил Михаил Григорьевич и эти раны добавились к фронтовым: незадолго перед войной в пожаре погибли его первенцы-близнецы и в последующем так крепкой семьи и не создалось; Светланочка Тютюнникова умерла в каменоломнях (хотя Михаил вспоминает, что «после войны она жила в Керчи и часто приходила к отцу»), да и у любимого сына Миши судьба сложилась незавидная… сына фронтовика прошедшего через плен, лагеря немецкие и сталинские… подозрения и унижения.
А вообще - был он веселым, хлебосольным человеком. Очень любил принимать гостей. Любимым праздником был Новый год. 9 мая для М.Г. Поважного – это святое! Самый главный праздник, на который съезжались все друзья и соратники. Это то, ради чего он все Это пережил. Из ветеранов, после войны, он встречался часто с Л.Т. Карацубой, с Титовым – участником Эльтигенского десанта, И.А. Киселевым и многими другими товарищами. М.Г. Поважный до конца своих дней был боевым членом Керченской ветеранской организации.
Сегодня его награды и воспоминания хранятся в Киевском центральном музее Великой Отечественной войны. Умер М.Г. Поважный от саркомы желудка в Керченской онкологической больнице.
Завещанием звучат сегодня слова Аджимушкайца Н.Д. Немцова. Слова Памяти нашей: «Молодой и старый! Если у тебя чистая совесть и доброе сердце, если ты с добрыми побуждениями и бескорыстным чувством захочешь узнать правду о людях и о событиях тех далеких дней 1942 г., доверься священным камням Аджимушкая, прислонись к их могучим и добрым с шершавинкой стенам, и они поведают тебе о боевой юности, верной дружбе и беспредельной преданности Родине и воинскому долгу».

Книги о Керчи в войне 1941-1945 гг.

1.Абрамов В. «Керченская катастрофа 1942» Москва «Яуза» «Эксмо» 2006 г.
2.Азаров В.Б. Матросы шли первыми. Симферополь Таврия. 1974 г.
3.Акулов М.Р. «Керчь – город-герой» От.ТР.Кр.Зн.Воен.Изд.М.О.СССР. М. 1980 г.
4.Батов П.И. «Перекоп 1941 г» изд. «Крым» Симферополь 1970 г.
5.Боевой путь Советского военно-морского флота. Под редакцией А.В.Басова, М. «Военное издательство» 1988 г.
6.Бут Н. «Аджимушкай 1942 г.» Москва Изобразительное искусство 1985 г.
7.В катакомбах Аджимушкая. Издание 4. Симферополь. Изд. «Таврия» 1982 г.
8.В катакомбах Аджимушкая. Сост. Б.Е.Серман. Изд. «Крым» Симферополь 1966 г.
9.Военный дневник Ф.Гальдера. В 3-х томах. Военное издательство МО.СССР Москва. 1971 г.
10.Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. М. Воениздат. 1981 г.
11.Гусаров Ф., Чуистова Л. «Керчь» Крымиздат 1955 г.
12.Ефремов Н. «Солдаты подземелья» издательство «Крым» Симферополь 1970 г.
13.Зоткин Н.Ф. и др. Краснознамённый Черноморский флот. М. Воениздат, 1987 г.
14.Зубков А.И. «Керченско-Феодосийская десантная операция» От.ТР.Кр.Зн. Воен.Изд. М.О.СССР. Москва 1974 г.
15.История второй мировой войны 1939-1945. В 12 томах. Главная редакционная комиссия. Председатель Устинов Д.Ф. О.р.Тр.Кр.Знамени Воен.изд-во М.О.СССР, М. 1982 г.
16.Керчь военная (сборник статей). КГИКЗ. Керчь 2004 г.
17.Керчь. Документы и материалы по истории города. Симферополь. Редотдел Крымского комитета по печати 1993 г.
18.Князев Г.Н., Проценко И.С. Доблесть бессмертна. О подвиге защитников Аджимушкая. М. Изд полит. литературы, 1986 г.
19.Крым в период Великой Отечественной войны 1941-1945. Сборник документов и материалов. Издательсто «Таврия» Симферополь 1973 г.
20.Литвинова Л. Летят сквозь годы. Воен.Изд.МО.СССР, М. 1965 г.
21.Манштейн Эрих Фон. Солдат XX века. Транзиткнига. Москва. 2006 г.
22.Манштейн Эрих Фон. Утерянные победы. М. Воениздат 1957г.
23.Марков И.И. Керченско-Феодосийская десантная операция. М.Воениздат 1956 г.
24.Мартынов В., Спахов С. Пролив в огне. Киев Изд. «Политическая литература» Украина 1984 г.
25.Мочульский К.В. Морской порт Керчь. Историческая повесть. Изд-во Типография Керчь – 1996 г.
26.Первушин А.Н. Дороги, которые мы не выбирали. М. Изд-во ДОСААФ. 1974 г.
27.Пирогов А. Крепость солдатских сердец. Изд. «Советская Россия» Москва 1974 г.
28.Пирогов Р.А. Знамя над Митридатом. Симферополь 1973 г.
29.Рубцов Ю.«Мехлис. Тень вождя» М. «Эксмо», «Яуза», 2007 г.
30.Саркисьян С.М. 51-я армия. М. Воениздат 1983 г.
31.Сирота Н. «Так сражалась Керчь» Документальный очерк. Симферополь 1976 г.
32.Черемовский Ю.Ю. Русская рулетка. Симферополь «Таврида», 2000 г.
33.Щербак С.М. Боевая слава Керчи. Симферополь «Таврия» 1986 г.

Керченско-Феодосийская десантная операция стала одним из самых крупных наступлений Красной армии на начальном этапе Великой Отечественной войны. Она проходила в тяжелейших условиях.

В результате провала операции были обнажены проблемы Советской армии и флота, что позволило избежать ошибок в дальнейшем. Вплоть до высадки союзников в Нормандии Керченско-Феодосийская десантная операция считалась одной из самых масштабных.

Предыстория

Оккупация Крыма началась в 1941 году. К началу осени вермахт захватил практически всю территорию Украинской ССР. После падения Киева надежда на контрнаступление пропала. Поскольку в "котле" оказалась большая часть боеспособных армий всего фронта. Началось отступление на Восток. В сентябре немцы уже стояли на подступах к Крыму. Важность полуострова прекрасно понимали обе стороны. Во-первых, он обеспечивал контроль за большей частью Чёрного моря. Особенно из-за колеблющейся Турции. Которая хоть и поддерживала Третий рейх, но в войну не вступала.

Также полуостров был неплохой авиабазой. Именно с него вылетали советские бомбардировщики, которые наносили стратегические авиаудары по румынским нефтяным скважинам. Поэтому 26 сентября вермахт перешёл в наступление на перешейке. Меньше чем через месяц полуостров был практически полностью захвачен. Советские части отходили на Тамань. Остался только Севастополь, чья героическая оборона всё ещё продолжалась. В это время, в Ставке ВГК родилась Керченско-Феодосийская десантная операция.

Подготовка

В результате отхода из Крыма единственным местом сопротивления стал Севастополь. Город держал героическую оборону, несмотря на полную блокаду с земли и лишь частичное снабжение по морю. Немцы предпринимали несколько штурмов, однако все они оказывались неудачными. Поэтому командующий группой армий Манштейн принял решение начать осаду. Чтобы окружить огромную агломерацию потребовались практически все армии. При этом Керченскую переправу обороняла лишь одна дивизия вермахта.

Керченско-Феодосийская десантная операция разрабатывалась генералом Козловым. Для её реализации было привлечено две армии. В течение двух недель под руководством генерала Козлова разрабатывались возможные пути высадки. Из-за нехватки резервов с границы с Ираном была снята целая армия. В итоге на двадцать шестое декабря была назначена Керченско-Феодосийская десантная операция. План предполагал одновременный удар по Феодосии и проливу. Советские войска должны были выбить немцев из города, а затем и окружить всю группировку противника. Командование рассчитывало на быструю победу, поскольку основные силы немцев были сосредоточены под Севастополем. При этом Керчь прикрывал лишь небольшой гарнизон немцев и несколько румынских армий. Уже на тот момент в Штабе знали, что румынские соединения крайне неустойчивы к массированным атакам и не могут вести длительную оборону.

В случае удачи Красная армия смогла бы уничтожить группировку противника в районе полуострова. Это позволило бы беспрепятственно переправлять новые части на побережье с Тамани. После этого, советские войска могли бы быстро продвигаться на запад и ударить в тыл немецким войскам, осаждающим Севастополь. По замыслу Козлова, после деблокации города можно было бы начать масштабное наступление в Крыму.

Первый удар

Керченско-Феодосийская десантная операция 1941-1942 годов началась двадцать шестого декабря. "Вспомогательный" удар был нанесён первым. Он не только сковывал силы противника, но отвлекал его внимание от основной цели - Феодосии. При поддержке Черноморского флота советские войска скрытно подошли к берегу. После артподготовки началась высадка.

Десантирование проходило в крайне тяжёлых условиях. Берег был непригоден для швартования кораблей и барж. Также немцы успели начать обстрел наступающих. Поэтому солдатам приходилось спрыгивать в воду, как только глубина была достаточной для того, чтобы идти. То есть холодным декабрьским днём красноармейцы шли по горло в ледяной воде. В результате этого были большие санитарные потери из-за переохлаждения. Но через несколько дней температура ещё больше упала, и пролив замёрз. Поэтому оставшаяся часть 51-й армии наступала уже по льду.

Керченско-Феодосийская десантная операция 1941-1942 на основном направлении началась двадцать девятого числа. В отличие от десантирования в Керчи, высадка в Феодосии происходила непосредственно в порту. Солдаты высаживались на берег и сходу бросались в бой. Всего за первый день удалось высадить около 40 тысяч человек на обоих направлениях. Немецкий гарнизон города составлял три тысячи человек. Их сопротивление удалось подавить к концу дня. После высадки в Феодосии над фашистами нависла угроза полного окружения. В Керчи рубеж держала только одна дивизия немцев и румынские горные стрелки.

Отступление

В Ставке практически сразу узнали о результатах, которые принесла Керченско-Феодосийская десантная операция. Силы сторон в районе Керчи были неравны. Советские войска в несколько раз превосходили немецкие по численности. Поэтому генерал фон Шпонек принял решение начать отступление на запад. Приказ стал исполняться моментально. Нацисты отступали чтобы избежать соединения двух десантных армий. Однако фронтом Манштейн категорически запретил любое отступление. Он опасался что в случае отхода советским войскам удастся догнать немецкие и румынские армии и уничтожить их.

Таков был план и советского руководства. Разгром керченского гарнизона привёл бы к дефициту немецких сил.

Перед Красной армией была бы открыта дорога на Севастополь. Однако десант не стал стремительно наступать. Вместо быстрого рывка на запад, сорок четвёртая армия двинулась в направлении Керчи, чтобы встретится с пятьдесят первой армией. Такое промедление позволило немцам закрепиться на новой линии обороны возле Сиваша. Туда были подтянуты резервы и тяжёлое вооружение. В Берлине тут же стали принимать ответные меры как только узнали что началась Керченско-Феодосийская десантная операция. 1-й этап позволил советским войскам закрепиться на побережье. Однако наиболее тяжёлая часть была впереди.

Трудное положение

После разгрома немцев в Феодосии и Керчи красноармейские части были чрезвычайно измождены. Связано это в первую очередь с экстремальными условиями высадки. Ледяная вода, низкая температура воздуха и прочее плохо сказались на самочувствии бойцов. На захваченных плацдармах не было ни одного госпиталя. Поэтому раненые солдаты могли рассчитывать только на оказание первой помощи. После этого их доставляли в Керчь и уже оттуда, через море, на материк. Тяжелораненые не всегда могли преодолеть такой длинный путь.

Также не удавалось наладить переправу из-за постоянных атак немецкой авиации. Средства противовоздушной обороны не были доставлены вовремя. Поэтому фактически самолёты не встречали никакого сопротивления. В результате этого серьёзно пострадали многие военные корабли.

Керченско-Феодосийская десантная операция: 2-й этап

Меньше чем за неделю красноармейцы отвоевали всё побережье. Фашистское сопротивление было подавлено довольно быстро. Из-за неуверенности в румынских частях, вермахт ввёл в их состав кадровых немецких офицеров. Оборона вдоль Сиваша была укреплена резервным пехотным полком.

Основным направлением удара для советских войск была железная дорога, которая обеспечивала 11-ю армию вермахта. Беря во внимание слабость нацистских войск, Ставка главнокомандующего приказала немедленно наступать на запад. По плану, Козлов должен был выйти в тыл осаждающим Севастополь немцам и разгромить их. После этого планировалось начать ещё одно масштабное наступление и освободить весь Крым. Однако генерал слишком долго медлил. Он считал, что всё ещё недостаточно ресурсов для броска. Казалось бы, удачная Керченско-Феодосийская десантная операция советских войск принесла жестокое разочарование. Нацисты контратаковали.

В следующем месяце сорок второго готовилось новое масштабное наступление. Для его поддержки был высажен дополнительный корпус в Судаке. По морю и льду прибывали боеприпасы и пополнение. Однако один из лучших генералов Третьего рейха опередил Козлова. В середине января неожиданно нацисты начали своё наступление. Основной удар пришёлся по плохо укреплённой линии фронта на стыке двух армий. Через три дня немцы вышли к исходным позициям. К исходу восемнадцатого января пала Феодосия. Недавно высаженный в Судаке десант оказал отчаянное сопротивление. Почти две недели красноармейцы героически сражались и практически в полном составе отдали свои жизни в бою. Были уничтожены грузовые корабли с припасами. После потери единственного порта советские войска могли переправляться в Керчь только по льду.

Подготовка к новой атаке

После этого командование создало в Крыму отдельный фронт.

В его состав вошли уже действующие на полуострове армии и новые соединения. С иранской границы были сняты бойцы сорок седьмой армии. Командование переправило значительное количество техники. Из Ставки был прислан специальный комиссар. Началась подготовка к наступлению. Оно было запланировано на конец февраля. Целью была группировка противника у Севастополя, по сути, для её уничтожения и была разработана Керченско-Феодосийская десантная операция. Крымский фронт усиливался артиллерийскими полками и тяжёлыми танками на протяжении всего месяца.

Двадцать седьмого февраля началось наступление. Планировалось сосредоточить основной удар в Керчи. Однако планам помешали погодные условия. Началась оттепель, и лили сильные дожди. Распутица и грязь помешали наступлению тяжёлой техники. Танки, особенно тяжёлые, не поспевали за пехотой. В итоге немцы сумели выдержать атака Красной армии. Только на одном участке фронта удалось прорвать линию обороны. Не выдержала натиска румынская армия. Но тем не менее советским войскам не удалось развить первоначальный успех. Манштейн понимал, что прорыв грозит выходом красноармейцев во фланг его армий. Поэтому отправил последние резервы для удержания линии, и это дало результаты. До третьего марта продолжались упорные бои. Но серьёзно продвинуться вперёд так и не удалось.

Керченско-Феодосийская десантная операция войск Крымского фронта продолжилась в середине марта. Восемь стрелковых дивизий, при поддержке двух танковых бригад, начали наступление. Одновременно из осаждённого Севастополя ударила Приморская армия. Но прорваться к своим им так и не удалось. Немцы отражали по десять атак за день. Но оборону нацистов так и не удалось прорвать. Отдельные соединения добились некоторого успеха, но не смогли удержать занятые позиции. После этого фронт стабилизировался и накал боевых действий снизился.

Наступление немцев

К концу марта советские войска потеряли сто десять тысяч человек с тех пор, как началась Керченско-Феодосийская десантная операция. 3-й этап начался с немецкого наступления.

Планировалось оно тщательно и долго. В результате неудачной атаки Красной армии образовался выступ фронта (так называемая дуга) в том месте, где была разгромлена румынская дивизия. Основные силы советской армии сосредоточились именно тут. В то время как на юге оборону занимали лишь три дивизии.

Манштейн решил совершить манёвр, ударив именно на юг. Для этого в Крым было отправлено значительное подкрепление. состоящая из ста восьмидесяти машин, прибыла к окраинам Севастополя. Немцы провели тщательную разведку и выявили слабые стороны обороны советских войск. Для поддержки планируемого наступления нацисты намеревались использовать авиацию. Для этого, по личному приказу Гитлера, на полуостров был отправлен воздушный корпус. Также самолёты прибыли и из Румынии. Однако лётчики всех машины были исключительно немцы.

Советские войска же были расположены слишком близко к фронту. Об этом вспоминают многие очевидцы тех событий. По мнению историков, именно неумелое командование Козлова и Мехлиса привели к последующей трагедии. Вместо оставления дивизий в тылу, где бы они были вне зоны артиллерийского обстрела, их постоянно гнали вперёд.

Фатальное поражение

Наступление началось седьмого мая. Сухопутной атаке предшествовала авиаподготовка. Люфтваффе нанесло удары по заранее разведанным целям. В результате советские войска понесли потери на многих направлениях. Был уничтожен штаб одной из армий. В результате этого командование перешло к полковнику Котову.

На следующий день началось наступление пехоты. При поддержке тяжёлых танков немцы прорвали фронт в глубину на семь километров. Внезапный удар на этом участке отразить не удалось. Также в тылу красноармейцев высадился десант. Его численность была небольшой, но внезапная атака с моря вызвала панику в рядах советских солдат. К девятому мая Манштейн ввел в бой ещё одну свою дивизию. Немцам удалось окончательно прорвать фронт и разбить практически всю южную группировку. Сразу после этого вермахт стал разворачиваться на север, угрожая ударом во фланг оставшимся силам Крымского фронта.

Учитываю катастрофическую ситуацию, ночью десятого мая происходит личный разговор Сталина с Козловым. Было принято решение отходить на новую линию обороны. Но оставшаяся после немецкого авианалёта без командира армия наступать уже не могла. Новый удар был нанесён в направлении Киммерийского вала, которому была отведена роль новой линии обороны. Керченско-Феодосийская десантная операция советских войск провалилась. Высаженный с воздуха немецкий десант помог окончательно прорвать оборону. Четырнадцатого мая началась эвакуация красноармейцев из Крыма. Через сутки немцы начали штурм Керчи. Гарнизон города сражался, пока не остался без боеприпасов, после чего защитники города ушли в каменоломни.

Керченско-Феодосийская десантная операция: результаты

Десантирование в Керчи изначально принесло успех. Был образован новый фронт, появилась возможность для одного из первых масштабных наступлений. Однако неумелое командование войсками привело к трагическим последствиям. За несколько месяцев тяжёлых боёв немцам удалось не только удержать позиции, но и перейти в наступление. В результате вермахт нанёс стратегически продуманный удар, приведший к поражению, которым закончилась Керченско-Феодосийская десантная операция. Кратко сражения описаны в дневниках Козлова и Манштейна.

Несмотря на неудачу операции, она стала предвестником уже победоносного наступления на полуострове в сорок четвёртом.

Вторая атака

Спустя два года после трагического поражения высадился новый десант в керченском порту. 1944 год стал годом освобождения Крыма. При планировании наступления на полуострове командование рассматривало все детали первой операции. Для доставки войск был задействован Азовский флот. Десант должен был захватить плацдарм для дальнейшего масштабного наступления.

В это время готовилась масштабная наступательная операция. Поэтому удары наносились с двух направлений. Двадцать второго января около полутора тысяч красноармейцев погрузились на корабли и отправились к Керчи. Чтобы прикрыть готовящуюся операцию, советская артиллерия начала массированный обстрел побережья. При этом наибольший огонь был нанесён не по месту высадки, чтобы дезориентировать противника. Также несколько катеров сделали имитацию высадки десанта.

Ближе к ночи двадцать второго января высадился десант в Керченском порту. 1944-й был далеко не таким холодным, как 42-й, поэтому морская пехота не понесла значительных потерь от переохлаждения. Сразу после высадки десантники ринулись в бой и добились значительных успехов. Была захвачена значительная часть города. Однако наступавшая с другой стороны армия не смогла прорвать немецкую оборону. Поэтому десантникам пришлось прорываться к своим самостоятельно. Во время боёв одному из батальонов удалось взять в плен 170 немецких солдат. Через несколько дней, понеся значительные потери, морские пехотинцы прорвали окружение и соединились с наступающими частями. По сути, было повторена Керченско-Феодосийская десантная операция 1941-1942 годов, только гораздо успешнее.

Германия
Румыния Командующие Д. Т. Козлов ,
Э. фон Манштейн ,

фон Шпонек,
Гимер,
фон Рихтгофен

Силы сторон Крымский фронт :

• 47-я армия
• батальоны КВ и Т-34
• артиллерия РГК

Потери более 300 тыс., в т.ч. более 170 тыс. пленных
1100 орудий, 250 танков; около 10 тыс. человек

Керченская десантная операция - крупная десантная операция советских войск в начальный период Великой Отечественной войны . Проходила с 26 декабря по 20 мая . Несмотря на первоначальный успех, операция закончилась крупной неудачей: три советские армии были окружены и разбиты. Общие потери составили более 300 тыс. чел, включая около 170 тысяч пленных, а также значительное количество тяжелого вооружения . Поражение десанта тяжело отразилось на судьбе осажденного Севастополя и облегчило вермахту летнее наступление на Кавказ .

Предшествующие события

1-й этап: высадка десанта

Силы сторон

Советские войска В состав десанта были включены 8 стрелковых дивизий, 2 стрелковые бригады, 2 горнострелковых полка - всего 82 500 человек, 43 танка, 198 орудий и 256 минометов :

Для их обеспечения привлекалось 78 боевых кораблей и 170 транспортных судов, всего свыше 250 кораблей и судов, в том числе 2 крейсера, 6 эсминцев, 52 сторожевых и торпедных катера:

• Черноморский флот (вице-адмирал Ф. С. Октябрьский)
• Азовская военная флотилия (контр-адмирал С. Г. Горшков)

Военно-воздушные силы Закавказского фронта и армий, действовавших на Таманском полуострове, по состоянию на 20 декабря в общей сложности насчитывали около 500 самолетов (без учета истребительной авиации ПВО), авиация Черноморского флота располагала примерно 200 самолетами .

Немецкие войска: охранение Керченского полуострова несли:

• Часть войск 46-й дивизии (42-го армейского корпуса 11-й армии)
• 8-я румынская кавалерийская бригада
• 4-я горнострелковая бригада
• 2 полка полевой и 5 дивизионов зенитной артиллерии

Высадка десанта

Памятник участникам Керченско-Феодосийского десанта в Феодосии

В этот момент силы противника на Керченском полуострове были представлены одной немецкой дивизией - 46-й пехотной и румынским полком горных стрелков, охранявшим район Парпачского хребта. Силы десанта в Керчи многократно превосходили силы вермахта в данном районе, кроме того, высадка в Феодосии угрожала окружением, поэтому командующий 42-м корпусом ген. фон Шпонек немедленно отдал приказ к отходу. Позднее поступил приказ Манштейна держать оборону, но выполнить его уже было невозможно. Немецкие войска отступили, избежав таким образом окружения, но при этом оставили все тяжелое вооружение. За формальное нарушение приказа фон Шпонек был отстранен от командования и отдан под суд .

Результаты

В результате высадки десанта положение немецких войск в Крыму стало угрожающим. Командующий 11-й армией Э. фон Манштейн писал :

Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю [пехотную дивизию] от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка... Решалась бы судьба всей 11-й армии.

Однако наступавшая от Керчи 51-я армия продвигалась вперед недостаточно быстро, а 44-я армия от Феодосии основными силами двинулись не на запад, а на восток, навстречу 51-й армии. Это позволило противнику создать заслон на рубеже отроги Яйлы - побережье Сиваша западнее Ак-Монай. Оборону рубежа держала 46-я дивизия вермахта, усиленная дополнительным пехотным полком, и румынские горные части. Для укрепления боеспособности румынских частей в их состав были включены офицеры, унтер-офицеры и солдаты тыловых частей немецкой армии, в том числе и из штаба армии .

Ошибки планирования

При планировании операции были допущены существенные просчеты:

• на плацдарме не имелось ни одного медицинского учреждения, ближайший госпиталь находился на Кубани. Раненые бойцы, получив первичную перевязку в полковой санроте, свозились с позиций в Керчь, оттуда оказией на пароходах самостоятельно добирались до Новороссийска.
• в порт Феодосии не были своевременно доставлены средства ПВО . В результате, до 4 января от действий авиации противника погибли 5 транспортов: «Красногвардеец», «Зырянин» и др; тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ» .

Потери

В ходе высадки десанта потери советских войск составили более 40 тыс. человек, из них около 32 тыс. убитыми, замерзшими и пропавшими без вести, 35 танков, 133 орудия и миномета .

2-й этап: бои за Парпачский хребет

В первые дни января 1942 для войск , высадившихся у Феодосии и подходивших со стороны Керчи, фактически был открыт путь к жизненной артерии 11 армии, железной дороге Джанкой - Симферополь . Слабый фронт охранения, который нам удалось создать, не мог бы устоять под натиском крупных сил. 4 января стало известно, что у противника в районе Феодосии уже было 6 дивизий.

Однако командующий силами десанта Д.Т.Козлов откладывал наступление, ссылаясь на недостаточность сил и средств .

Утрата Феодосии

Несмотря на потерю порта в Феодсии, советское командование сохранило возможность доставлять подкрепления по льду Керченского пролива.

Крымский фронт

На этот раз в первом эшелоне наступали 8 стрелковых дивизий и 2 танковые бригады. Из состава последних в течение первых трех дней наступления удалось подбить 136 танков. Тем не менее, на ряде участков создавалось критическое положение. О том, насколько упорны были бои, свидетельствует тот факт, что полки 46-й [пехотной дивизии], в полосе которой наносился главный удар, в течение первых трех дней отбили от 10 до 22 атак.

Несмотря на все усилия, добиться решающего успеха не удалось и на этот раз.

Трагедия Крымского фронта

Обладание Крымским полуостровом имело стратегическое значение. Гитлер называл его советским непотопляемым авианосцем, угрожающим румынской нефти.

18 октября 1941 11-я армия вермахта под командованием генерала от инфантерии Эриха фонМанштейна начала операцию по захвату Крыма. После десяти дней упорных боев немцы вышли на оперативный простор. К 16 ноября 1941 весь Крым, кроме Севастополя, был оккупирован.

26 декабря 1941 началась Керченско-Феодосийская десантная операция. Войска советских 51-й и 44-й армий Закавказского фронта отбили Керченский полуостров, продвинувшись на 100- 110 км за 8 дней .

Советские войска остановились 2 января 1942 на рубеже Киет – Новая Покровка – Коктебель.Советским 8 стрелковым дивизиям, 2 стрелковым бригадам и 2 танковым батальонам там противостояли одна немецкая пехотная дивизия, усиленный пехотный полк и румынские горная и кавалерийская бригады.

Манштейн в своих мемуарах написал:

"Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и стал бы быстро преследовать 46-ю пд , а также решительно ударил по отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка безнадежная не только для этого нового участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии. Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска – 170-я и 132-я пд – могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше чем через 14 дней."

Командование Закавказского фронта все-таки запланировало проведение операции по освобождению Крыма . План операции был доложен наркому обороны 1 января 1942 . Удароммотомехгруппы (2 танковые бригады и кавалерийская дивизия) и 51-й армии (4 стрелковые дивизии и 2 бригады) планировалось выйти к Перекопу, где заранее предполагалось выбросить воздушный десант. 44-й армии (3 стрелковые дивизии) – выйти к Симферополю. Две горнострелковые дивизии должны были ударить вдоль черноморского побережья. Приморская армия должна была сковывать противника у Севастополя и высадить десант в Евпатории с последующим направлением на Симферополь. Общая задача – уничтожение всех сил противника в Крыму . Начало операции - 8-12 января 1942.

Однако в намеченный срок операция не была начата, а 15 января 1942 немцы и румыны нанесли контрудар, отбив 18 января Феодосию. Советские войска были оттеснены на 10- 20 км, на Карпачский перешеек.

27 февраля 1942 началось советское наступление как из Севастополя, так и с Карпачского перешейка. Там против 3 немецких и 1 румынской пехотных дивизий действовали советские 7 стрелковых дивизий и 2 бригады, несколько танковых батальонов. Во втором эшелоне советских войск были 6 стрелковых дивизий, одна кавалерийская дивизия и две танковые бригады. Румынская дивизия на северном фланге отступила вновь до Киета , на 10 км. 3 марта 1942 фронт стабилизировался - теперь он выгибался дугой на запад.

13 марта 1942 советские войска (8 стрелковых дивизий и 2 танковые бригады) вновь перешли в наступление. Немцы держались, а 20 марта 1942 попытались нанести контрудар силами 22-й танковой дивизии (только что переформированной из пехотной дивизии) и двух пехотных дивизий. Немцы были отбиты.

26 марта 1942 четыре советские дивизии попытались наступать, но в свою очередь были отбиты.

Последняя попытка советского наступления в Крыму была 9-11 апреля 1942 .

"Увеличение сил Крымского фронта в настоящее время произведено не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах, совершенствуя их оборонительные сооружения в инженерном отношении и улучшая тактическое положение войск на отдельных участках, в частности захватом Кой-Асанского узла."

К этому времени в составе Крымского фронта было 16 стрелковых дивизий и 3 бригады, кавалерийская дивизия, 4 танковые бригады, 9 артиллерийских полков усиления. Фронт имел 225 бомбардировщиков и 176 истребителей (исправных). У противника было 5 немецких пехотных и 1 танковая дивизии, 2 румынские пехотные дивизии и кавалерийская бригада, а также моторизованная бригада "Гроддек ", состоявшая в основном из румынских подразделений под командованием немецкого штаба.

При таком соотношении сил (Манштейн оценивал советское превосходство в силах как двукратное ) немцы и румыны перешли 8 мая 1942 в наступление.

Манштейн решил обратить фактор численного превосходства советских войск в св ою пользу . Линия фронта состояла из двух участков. Южный участок от Кой-Асана до берега Черного моря (8 км) представлял собой хорошо оборудованные (с января 1942) советские оборонительные позиции, их занимала 44-я армия. Северный участок от Кой-Асана до Киета (16 км) выгибался на запад. Советское командование должно было ожидать, что немцы ударят в районе Кой-Асана , чтобы отрезать северную группировку (47-ю и 51-ю армии).

Действительно, учитывая малочисленность своих сил, Манштейн мог рассчитывать только наокружение как можно большего количества советских сил на как можно меньшей территории и уничтожение их затем авиацией и артиллерией. Его сил было достаточно для действий на узком участке фронта, но далее на восток Керченский полуостров расширяется, и там численный перевес советских сил мог дорого обойтись немцам.

Замысел немецкой операции "Охота на дроф" базировался на нанесении главного удара не в районеКой-Асана , а на южной оконечности линии фронта, где его меньше всего ожидали. Причем здесь должны были наступать три пехотные и танковая немецкие дивизии, а также бригада "Гроддек ", то есть не менее половины всех немецко-румынских сил. На северном и центральном участках фронта немцы и румыны должны были провести демонстрацию наступления, по-настоящему перейдя в него лишь после прорыва южной группировки. Кроме того, в первые часы операции наносились массированные авиаудары по штабам частей 47-й и 51-й армий.

Уловка немцев сработала – советские резервы после начала наступления оставались на севере. 8 мая немцы прорвали советскую оборону на 5 км участке, на глубину 8 км. 9 мая пошел проливной дождь, помешавший немцам ввести в бой танковую дивизию, однако до ливня успела продвинуться моторизованная бригада "Гроддек ", отрезавшая 44-ю армию от тыловых позиций. Кроме того, в тылу 44-й армии высадился немецкий шлюпочный десант. Этот был лишь один батальон, однако он оказал помощь немецкому наступлению.

11 мая 1942 немецкая 22-я танковая дивизия достигла северного побережья Керченского полуострова. За ней следовали немецкая 170-я пехотная дивизия и румынская 8-я кавалерийская бригада. В образовавшемся котле оказались 8 советских дивизий, в этот день погиб командующий 51-й армией генерал-лейтенант В.Н.Львов. В этот же день Сталин и Василевский отправили главнокомандующему войсками Северо-Кавказского направления гневную директиву, начинавшуюся словами

"Военный совет Крымфронта , в том числе Козлов, Мехлис , потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армиями…"

и заканчивавшуюся приказом:

"не пропускать противника" .

Однако немцы и румыны наступали стремительно. Вечером 14 мая немцы были уже на окраинах Керчи. 15 мая 1942 Ставка ВГК приказала:

"Керчь не сдавать, организовать оборону по типу Севастополя".

Однако уже 16 мая 1942 немецкая 170-я пехотная дивизия взяла Керчь. 19 мая 1942 боевые действия на Керченском полуострове прекратились, за исключением сопротивления остатков советских войск в Аджимушкайских каменоломнях.

Из 270 тысяч бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162.282 человека - 65% . Немецкие потери составили 7,5 тысяч . Как написано в "Истории Великой Отечественной войны":

"провести эвакуацию организованно не удалось. Противник захватил почти всю нашу боевую технику и тяжелое вооружение и позже использовал их в борьбе против защитников Севастополя" .

4 июня 1942 Ставка ВГК объявила виновными в "неудачном исходе Керченской операции" командование Крымского фронта.

Армейский комиссар 1-го ранга Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.

Генерал-лейтенант Козлов снят с поста командующего фронтом и понижен в звании до генерал-майора.

Дивизионный комиссар Шаманин снят с поста члена Военного совета фронта и понижен в звании до бригадного комиссара.

Генерал-майор Вечный снят с должности начштаба фронта.

Генерал-лейтенант Черняк и генерал-майор Колганов сняты с постов командующих армиями и понижены в звании до полковников.

Генерал-майор Николаенко снят с поста командующего ВВС фронта и понижен в звании до полковника.

1 июля 1942 (еще до взятия Севастополя) Манштейн получает звание генерал-фельдмаршала .

Добавьте подпись

фото из инета, район Керчи.военно пленные

I"d say it"s rather May 1942 (17-19), after Operation Trappenjagd.

Уточнение

It is after the conquest of Sevastopol.

Image attached is from the book:

Bessarabien Ukraine-Krim. Der Siegeszug Deutscher und rumänischer Truppen

Besuche von Weltgeschicher Bedeutung (Visits of world historical importance), which describes an international delegation who came to see how the German- Romanian troops conquered Sevastopol.

Перевод текста:

Именно после завоевания Севастополя.

Изображения, взято из книги:

Bessarabien Украина-Крым. Der Siegeszug Deutscher унд rumänischer Truppen

Besuche фон Weltgeschicher Bedeutung (Визиты всемирно-историческое значение), которая описывает международных делегаций, которые пришли посмотреть, как немецко-румынские войска захватили Севастополь.

Предположительно это Марфовка.

Так же Марфовка.

Советские боеприпасы, первые две фугасные, остальные осколочные.

Керченский полуостров, осень2010 года.

Керченский полуостров, осень2010 года.

мои раскопки

Стрелянные гильзы

Акмонайские позиции. Доты.

следы от пуль

Личное оружие бойца 633 СП, 157 СД.

Фрагмент снайперской винтовки Мосина.

Район Керчи, май 1942 года, на фото Ил-2.

Май 1942, район Керчи.

Все 5 фото из Бундесархива, Германия

«Паникеров расстреливать на месте…»

ИЗ ТРАГЕДИИ Крымского фронта во времена правления Хрущева создали один из наиболее запутанных мифов о Великой Отечественной войне - миф о том, что Верховный Главнокомандующий специально направлял на различные фронты своего бездарного в военном деле, но «верного пса» Мехлиса и тот в страхе держал командование. Вследствие чего, в частности, произошла крымская катастрофа мая 1942 года.

На обложку книги доктора исторических наук Юрия Рубцова «Мехлис. Тень вождя» (М., 2007) вынесено следующее резюме о герое произведения: «Одно только упоминание имени Льва Мехлиса вызывало ужас у многих храбрых и заслуженных генералов. Долгие годы этот человек был настоящей тенью Сталина, его «вторым я» и фактически хозяином Красной Армии. Он был настолько фанатично предан своему вождю и стране, что ради выполнения поставленной задачи не останавливался ни перед чем. С одной стороны, Мехлиса обвиняют в том, что на его руках кровь сотен невинных командиров, часть из которых он расстрелял лично. С другой стороны, его уважали простые солдаты, о которых он неизменно заботился. С одной стороны, Мехлис был одним из главных виновников поражения первых месяцев Великой Отечественной войны и краха Крымского фронта весной 1942 года. С другой стороны, его несгибаемость и твердость не раз спасали войска в самых отчаянных ситуациях. Был ли Мехлис воплощением зла? Или он просто олицетворял свое противоречивое время?»

Документы, которые приводит в книге уважаемый коллега, не позволили ни автору, ни читателям сделать однозначный вывод. Хотя, отмечу, в нашей историографии доминирует устойчивая неприязнь к личности этого заместителя наркома обороны и начальника Главного политуправления РККА. Творческая интеллигенция в своем большинстве оценивает эту историческую фигуру со знаком минус.

Наша справка. Лев Захарович Мехлис родился в 1889 году в Одессе. Окончил 6 классов еврейского коммерческого училища. С 1911 года в армии, служил во 2-й гренадерской артиллерийской бригаде. В 1918 году вступил в коммунистическую партию и был на политработе в Красной Армии. В 1921-1922 годах - в народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции, который возглавлял Сталин. В 1922-1926 годах - один из личных секретарей Генерального секретаря ЦК Сталина, в 1926-1930 годах учился на курсах при Коммунистической академии и Институте красной профессуры. В 1930 году стал заведующим отделом печати и издательств ЦК ВКП(б) и одновременно главным редактором газеты «Правда». В 1937-1940 годах - начальник Политуправления РККА, заместитель наркома обороны СССР, в 1940-1941 годах - нарком госконтроля. По воспоминаниям Никиты Хрущева, «это был воистину честнейший человек, но кое в чем сумасшедший», ибо ему была присуща мания видеть везде врагов и вредителей. В канун войны он был вновь назначен начальником Главного политуправления, заместителем наркома обороны (с сохранением поста наркома госконтроля). В 1942 году был представителем Ставки Верховного Главнокомандующего на Крымском фронте. После разгрома в мае 1942 года войск Крымского фронта был снят с занимаемых постов, в 1942-1946 годах - член военных советов ряда армий и фронтов. В 1946-1950 годах - министр государственного контроля СССР. Умер 13 февраля 1953 года.

Константину Симонову приписывают порой такое высказывание о Мехлисе: «Я был на Керченском полуострове в 1942 году. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армией и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 м, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал безумец…»

НО ЭТО, замечу, не личная оценка Симонова. Дело было так. В преддверии двадцатилетия Победы, 28 апреля 1965 года, писатель-фронтовик решил высказать некоторые связанные с историей Великой Отечественной войны мысли. В материале есть такой фрагмент. Его стоит привести полностью (цитирую по: К. Симонов. «Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине». М., АПН, 1989).

«Хочу привести пример операции, в которой наглядно столкнулись истинные интересы ведения войны и ложные, лозунговые представления о том, как должно вести войну, опиравшиеся не только на военную безграмотность, но и на порожденное 1937 годом неверие в людей. Я говорю о печальной памяти керченских событиях зимы - весны 1942 года.

Семь лет назад один из наших писателей-фронтовиков писал мне следующее: «Я был на Керченском полуострове в 1942 году. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую и т.д. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 метров, нигде никогда я потом не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал не полководец, а безумец…»(Подчеркну, это слова не Симонова, а знакомого ему писателя. - А.М.)

Заговорил я об этом отнюдь не затем, чтобы лишний раз недобрым словом помянуть Мехлиса, который, кстати, был человеком безукоризненного личного мужества и все, что делал, делал не из намерения лично прославиться. Он был глубоко убежден, что действует правильно, и именно поэтому с исторической точки зрения действия его на Керченском полуострове принципиально интересны. Это был человек, который в тот период войны, не входя ни в какие обстоятельства, считал каждого, кто предпочел удобную позицию в ста метрах от врага неудобной в пятидесяти, трусом. Считал каждого, кто хотел элементарно обезопасить войска от возможной неудачи, паникером; считал каждого, кто реально оценивал силы врага, - неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей личной готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным продуктом атмосферы 1937-1938 годов.

А командующий фронтом, к которому он приехал в качестве представителя Ставки, образованный и опытный военный, в свою очередь тоже оказался продуктом атмосферы 1937-1938 годов, только в другом смысле - в смысле боязни взять на себя полноту ответственности, боязни противопоставить разумное военное решение безграмотному натиску «все и вся - вперед», боязни с риском для себя перенести свой спор с Мехлисом в Ставку.

Тяжелые керченские события с исторической точки зрения интересны тем, что в них как бы свинчены вместе обе половинки последствий 1937-1938 годов, - и та, что была представлена Мехлисом, и та, что была представлена тогдашним командующим Крымским фронтом Козловым».

НЕ БУДУ полемизировать с великим писателем. У каждого свой взгляд на былое. Выскажу свое личное мнение о Мехлисе, подкрепленное знакомством с документами той поры. Да, действительно, Лев Захарович - весьма непростая и неоднозначная политическая фигура. Был резок, порой даже очень, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях. Мягко выражаясь, дипломатничать не любил. Был жестким, в том числе и на грани жестокости, а в годы войны и переходил за эту грань в сложной фронтовой обстановке.

На сей счет можно привести несколько примеров. 12 сентября 1941 года. 34-я армия Северо-Западного фронта. Заместитель наркома обороны Мехлис составляет лично приказ по войскам фронта № 057: «…За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа фронта о выходе на помощь наступающим с запада частям, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии… генерал-майора артиллерии Гончарова на основании приказа Ставки ВГК № 270 расстрелять публично перед строем командиров штаба 34-й армии». При этом генерал накануне уже был расстрелян во внесудебном порядке на основании устного распоряжения Мехлиса и генерала армии К.А. Мерецкова.

Жестоко? Да, жестоко. Но это война, и речь шла о судьбе всего государства… К тому же в те трагические месяцы на фронте в условиях отступления под натиском немецких войск царила нервознейшая обстановка.

Следует в связи с этим также отметить, что Сталин отнюдь не потворствовал подобного рода расправам. В начале октября он жестко одернул командиров и комиссаров, практиковавших самосуд и рукоприкладство вместо воспитательной работы. Приказ наркома обороны № 0391 от 4 октября 1941 года, подписанный Сталиным и начальником Генштаба Б. Шапошниковым, так и назывался: «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями». В нем Сталин потребовал «самым решительным образом, вплоть до предания виновных суду военного трибунала, бороться со всеми явлениями незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов».

ПОЗВОЛЮ себе небольшое отступление. У нас со времен перестройки в исторической литературе и публицистике доминирует стремление оценивать поступки государственных деятелей, их мотивы с позиций реалий нынешнего времени - времени мирного и доброго. Тогда была принципиально другая ситуация, и жизненная школа у того поколения была иной. Многие прошли испытания в борьбе со спецслужбами императорской России и в братоубийственной Гражданской войне. Это ожесточило будущих советских руководителей, людей сентиментальных среди них не было.

Понять причины крайней жестокости в отношении иных военачальников в 1941-м - того же командования Западным фронтом - невозможно также вне контекста обстоятельств драматического начала отражения агрессии нацистской Германии. О них мы, к сожалению, несмотря на принятые решения о рассекречивании документов Великой Отечественной войны, знаем далеко не все.

Конкретный пример: телеграмма начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова в войска западных военных округов от 18 июня 1941 года. Этот документ по-прежнему недоступен для исследователей - даже для сотрудников Института всеобщей истории Российской академии наук, привлеченных к подготовке новой многотомной истории Великой Отечественной войны.

А такая телеграмма существовала. В 2008 году в издательстве «Кучково поле» вышла книга ветерана контрразведки Владимира Ямпольского «…Уничтожить Россию весной 1941 г.», в которую включены материалы по делу командующего Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова. В протоколе закрытого судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 июля 1941 года есть такой эпизод. Член суда А.М. Орлов оглашает показания подсудимого - бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора А.Т. Григорьева на следствии: «…И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Григорьев подтверждает: «Все это верно».

Есть все основания утверждать, что 18 июня 1941 года Сталин разрешил привести войска первого стратегического эшелона в полную боевую готовность, но санкционированная им директива Генерального штаба оказалась по каким-то обстоятельствам невыполненной командованием западных военных округов, и в первую очередь в Западном Особом.

Сохранился еще один документ, свидетельствующий о направлении 18 июня 1941 года в адрес командования западных военных округов телеграммы начальника Генштаба. Это исследование, осуществленное в конце 1940-х - первой половине 1950-х годов военно-научным управлением Генерального штаба под руководством генерал-полковника А.П. Покровского. Тогда, еще при жизни Сталина, было решено обобщить опыт сосредоточения и развертывания войск западных военных округов по плану прикрытия государственной границы накануне Великой Отечественной войны. С этой целью было задано пять вопросов участникам тех трагических событий, занимавшим перед войной командные должности в войсках западных округов (фрагментарно ответы на некоторые вопросы были опубликованы в «Военно-историческом журнале» в 1989 г.).

Вопросы были сформулированы так: 1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана? 2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий? 3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками? 4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах? 5. Насколько штабы были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?

Редакция «Военно-исторического журнала» сумела опубликовать ответы на первые два вопроса, но когда подошла очередь отвечать на третий вопрос: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность?», главный редактор журнала генерал-майор В.И. Филатов получил команду сверху прекратить дальнейшую публикацию ответов участников событий июня 1941 года. Но даже из первых двух ответов следует, что телеграмма (или директива) начальника Генштаба существовала…

ТЕПЕРЬ о поведении на фронте самого Мехлиса.

Из воспоминаний генерал-полковника инженерных войск Аркадия Хренова: «В одной из рот его и застал приказ об атаке. Он, не раздумывая, стал во главе роты и повел ее за собой. Никто из окружающих не сумел отговорить Мехлиса от этого шага. Спорить же с Львом Захаровичем было очень трудно…»

Из воспоминаний генерал-майора Давида Ортенберга, редактировавшего во время войны с Финляндией (1939-1940 гг.) газету 11-й армии «Героический поход» и вместе с Мехлисом попавшего, будучи в одной из наших дивизий, в окружение: «Армейский комиссар 1-го ранга посадил работников редакции на грузовичок - бывшее ленинградское такси, дал для охраны несколько бойцов: «Прорывайтесь». И прорвались по еще непрочному льду озера. А сам Мехлис вместе с командиром дивизии возглавил ее выход из окружения… Увидев, что наши не могут сбить финский заслон у дороги, Мехлис расставил бойцов в цепь, сам сел в танк и, двигаясь вперед, открыл огонь из пушки и пулемета. Следом пошли бойцы. Противника с его позиции сбили».

Сохранилось и высказывание генерала армии Александра Горбатова о Мехлисе: «При каждой встрече со мной вплоть до освобождения Орла Мехлис не пропускал случая задать мне какой-нибудь вопрос, от которого можно было бы стать в тупик. Я отвечал просто и, вероятно, не всегда так, как ему хотелось. Однако заметно было, что он, хотя и с трудом, изменяет к лучшему свое прежнее отношение ко мне. Когда мы уже были за Орлом, он вдруг сказал:

Я долго присматривался к вам и должен сказать, что вы мне нравитесь как командарм и как коммунист. Я следил за каждым вашим шагом после вашего отъезда из Москвы и тому, что слышал о вас хорошего, не совсем верил. Теперь вижу, что был не прав».

Мехлис, конечно, не имел академического военного образования и не обладал полководческими талантами наподобие великого Рокоссовского. Этого полководца, к слову, он высоко ценил и незадолго до катастрофы Крымского фронта, ставшей ему очевидной уже весной 1942 года, просил Сталина назначить именно Константина Константиновича командующим Крымским фронтом. Увы, из-за тяжелого ранения Рокоссовский тогда еще находился в госпитале (8 марта 1942 года командующий 16-й армией Западного фронта Рокоссовский был ранен осколком снаряда и проходил лечение до 23 мая. - Ред.).

В то же время Мехлис знал, что такое война. Ведь в период Гражданской он находился на фронте, был комиссаром бригады, затем 46-й стрелковой дивизии и Правобережной группы войск на Украине, участвовал в боях против банд атамана Григорьева и одного из самых талантливых полководцев Белой армии - генерала Я.А. Слащева, получил ранение.

С Гражданской войны привычкой у Мехлиса было говорить людям в лоб об ошибках и просчетах. На этом он, естественно, нажил себе немало врагов. Говорил Мехлис всегда с пафосом, но искренне. Конечно, не обходилось без свойственной ему манеры видеть все либо в белом, либо в черном цвете. Следует учесть, что на посту наркома (министра) госконтроля он был вынужден заниматься тем, что сегодня назвали бы антикоррупционными мероприятиями, и по результатам проверок многим советским чиновникам пришлось сменить теплые кабинеты на бараки на Колыме. Воровали и барствовали за счет государства чиновники и при Сталине. Не отсюда ли истоки ненависти к «главному контролеру» Сталина со стороны потомков семей советской номенклатуры, большинство из которых неплохо приспособилось к новой жизни?..

И вот началась Великая Отечественная война. Мехлис снова в армии. 20 января 1942 года он прибыл на Крымский фронт (до 28 января 1942 года фронт назывался Кавказским) в статусе полномочного представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Накануне его прибытия войска успешно осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию (26 декабря - 2 февраля) и захватили обширный плацдарм.

Командующий Кавказским фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов получил указание Ставки ВГК всемерно ускорить сосредоточение войск на плацдарме. Туда решили перебросить дополнительные силы (47-ю армию) и не позднее 12 января перейти в общее наступление при поддержке Черноморского флота. Речь шла о том, чтобы как можно скорее выйти к Перекопу и нанести удар в тыл севастопольской группировке вермахта. Крым к лету 42-го мог реально стать вновь советским.

Наша справка. В результате Керченско-Феодосийской десантной операции к 2 января 1942 года советские войска полностью заняли Керченский полуостров. Как после войны признавал командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн, «в первые дни января 1942 года для войск, высадившихся у Феодосии и подходивших со стороны Керчи, фактически был открыт путь к жизненной артерии 11-й армии - железной дороге Джанкой - Симферополь. Слабый фронт прикрытия (севастопольской группировки вермахта. - Ред.), который нам удалось создать, не мог бы устоять под натиском крупных сил. 4 января стало известно, что у противника в районе Феодосии уже было 6 дивизий». Немецкий генерал считал также, что «если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка… Однако командование фронта откладывало наступление, ссылаясь на недостаточность сил и средств.

Наступление советских войск все же началось, но прорвать позиции немецких дивизий не удалось. Обычно этот срыв описывают так, что-де наше командование недооценило силу и возможности противника. Конкретных виновников провала наступления, которое могло привести к освобождению всего Крыма, историки стараются не называть, чтобы никого не обидеть.

Замалчивается, что наступление сорвалось из-за отсутствия продуманного плана, а также четкого материально-технического и боевого обеспечения десантированных в Крыму войск. Это прежде всего проявилось в нехватке транспортных судов для переброски с «большой земли» живой силы, артиллерии. С обеспечением войск боеприпасами и горючим дела также обстояли катастрофически. Это свидетельство генерал-майора А.Н. Первушина, командующего участвовавшей в этой операции 44-й армией (был тяжело ранен в январе 1942 г. - Ред.).

Далее вмешались погодные условия - наступившая оттепель привела в полную негодность полевые аэродромы. Сказалось и отсутствие нормальной связи, средств противовоздушной обороны. В порт Феодосии «забыли» доставить зенитную артиллерию, и как следствие, до 4 января от безнаказанных действий немецкой авиации погибло 5 транспортов, тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ».

18 января немцы, воспользовавшись пассивностью советских войск, отбили Феодосию. Тогда генерал Козлов принял решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции - оборонительный рубеж примерно в 80 километров от Керчи. Вот в такой ситуации на фронт и прибыл Мехлис.

Через два дня после прибытия он отправил Сталину телеграмму следующего содержания: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»

Наша справка. Козлов Дмитрий Тимофеевич (1896–1967 гг.). На военной службе с 1915 года, окончил школу прапорщиков. Участник Первой Мировой войны. В РККА с 1918 года, командовал батальоном, полком. После Гражданской войны учился в Военной академии имени Фрунзе. В период советско-финской войны командовал 1-м стрелковым корпусом 8-й армии. С 1940 года - заместитель командующего войсками Одесского военного округа, затем - начальник Главного управления ПВО РККА. С 1941 года - командующий войсками Закавказского военного округа. После катастрофы в Крыму снижен в воинском звании до генерал-майора. В августе 1942 года назначен командующим 24-й армией Сталинградского фронта, с августа 1943 года - заместитель командующего Забайкальским фронтом. Участвовал в боях против Японии.

Обычно телеграмму Мехлиса характеризуют так: самонадеянному наркому госконтроля «хватило» двух дней, чтобы составить представление о положении дел на фронте. Однако по сути Мехлис был прав. Основные положения его телеграммы соответствовали, кстати, содержанию приказа самого командования фронта № 12 от 23 января 1942 года. Приказ был подписан Козловым, членом Военного совета фронта Ф.А. Шаманиным и Мехлисом.

К этому надо добавить, что командование Кавказского фронта на тот момент находилось в Тбилиси. И оттуда руководило боевыми действиями. Из тысячекилометрового далека.

Мехлис действительно оперативно разобрался в чем дело. И немедленно поставил перед Ставкой вопрос о выделении из Кавказского фронта самостоятельного Крымского и переносе управления войск на Керченский полуостров. Одновременно он затребовал пополнения в живой силе (3 стрелковые дивизии), стал требовать от фронтового командования срочного наведения порядка в артиллерии, ПВО, тыловом обеспечении.

«1. Командованию армий, дивизий, полков учесть опыт боев 15-18.01.42 г., немедленно навести порядок в частях… Полковую артиллерию и артиллерию ПТО (противотанковую. - А.М.) иметь в боевых порядках пехоты…

2. Паникеров и дезертиров расстреливать на месте как предателей. Уличенных в умышленном ранении самострелов-леворучников расстреливать перед строем.

3. В трехдневный срок навести полный порядок в тылах…»

Особо тщательно Мехлис проверил состояние ВВС и артиллерии фронта, от которых в решающей степени зависела боеспособность всей группировки наших войск. Выяснилось, что из-за плохого материально-технического обеспечения на Керченском полуострове скопилось 110 неисправных самолетов, поэтому в день производилось менее одного самолето-вылета.

Мехлис, используя свой должностной статус, добился от Ставки ВГК и Генерального штаба дополнительных вооружений - фронт получил 450 ручных пулеметов, 3 тысячи ППШ, 50 минометов калибра 120 мм и 50 - калибра 82 мм, два дивизиона реактивных минометов М-8. Решался вопрос о выделении фронту дополнительного количества танков, в том числе тяжелых КВ, противотанковых ружей и боеприпасов.

24 января был назначен новый командующий ВВС фронта - генерал-майор Е.М. Николаенко. Чуть позже прибыл новый начальник инженерных войск - генерал-майор А.Ф. Хренов. В преддверии запланированного наступления Мехлис добился также направления на фронт большого количества политработников разных уровней, в том числе специалистов по спецпропаганде на немцев.

По льду Керченского пролива переправилась на полустров 47-я армия (командующий - генерал-майор К.С. Калганов), переброшенная из северного Ирана.

15 февраля Сталин принял Мехлиса. На встрече он, к неудовольствию Верховного, попросил дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению. Это к вопросу о том, выполнял ли бездумно Мехлис приказы Ставки. И Сталин с ним согласился - видимо, аргументы Мехлиса подействовали.

27 февраля 1942 года началось запланированное наступление. Крымский фронт располагал 12 стрелковыми дивизиями, четырьмя танковыми бригадами, одной кавалерийской дивизией. Но командование Крымского фронта вместо того, чтобы в условиях безлесной местности Керченского полуострова активно использовать для прорыва немецкой обороны танки, в том числе КВ и Т-34, пустило вперед пехоту, атаки которой немцы отражали пулеметным огнем.

Три дня гоняли пехоту в бессмысленные атаки, положив тысячи людей. 13 советских дивизий наступали против трех немецких и одной румынской. А безвозвратные потери огромны (к апрелю уже 225 тысяч человек).

Мехлис 9 марта направил Сталину предложение немедленно снять Козлова и наштаба генерал-майора Ф.И. Толбухина с должностей. Заменили только начальника штаба фронта - на генерал-майора П.П. Вечного. 29 марта Мехлис вновь письменно настаивает перед Сталиным на снятии Козлова. Характеристика командующему дается нелицеприятная: ленив, «обожравшийся барин из мужиков», оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска расценивает как «наказание», в войсках фронта, авторитетом не пользуется, кропотливой, повседневной работы не любит.

Вместо него Мехлис просил назначить кого-либо из следующих генералов: Н.К. Клыкова, но тот командовал прорывавшейся к Ленинграду 2-й ударной армией и в тот момент его менять было нельзя; К.К. Рокоссовского, который находился еще на излечении в госпитале; командующего 51-й армией генерал-лейтенанта В.Н. Львова, с которым познакомился на Керченском полуострове. Но кандидатура последнего не нашла почему-то поддержки Сталина.

К началу мая группировка войск фронта изготовилась к наступлению, но оно все откладывалось. 6 мая 1942 года Ставка дала распоряжение о переходе фронта к обороне, видимо, располагая сведениями о предстоящем наступлении немцев. Но командование фронта перестроить войска для ведения обороны не успело. Их группировка оставалась наступательной.

Тем временем немецкое командование усилило свою 11-ю армию. Еще в начале апреля в ее составе появилась 22-я танковая дивизия (180 чешских танков LT vz.38: вес - 9,5 тонны, лобовая броня - от 25 до 50 мм, 37-мм пушка). 8 мая немцы перешли в наступление при массированной авиационной поддержке (операция «Охота на дроф»). Был разрушен командный пункт 51-й армии, 11 мая генерал Львов погиб.

Уже в ходе майского прорыва нашей обороны немцами Ставка дала генералу Козлову указание:

«1) Всю 47-ю армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв отход авиацией. Без этого будет риск попасть в плен…

3) Удар силами 51-й армии можете организовать с тем, чтобы и эту армию постепенно отводить за Турецкий вал.

4) Остатки 44-й армии тоже нужно отводить за Турецкий вал.

5) Мехлис и Козлов должны немедленно заняться организацией обороны на линии Турецкого вала.

6) Не возражаем против перевода штаба на указанное вами место.

7) Решительно возражаем против выезда Козлова и Мехлиса в группу Львова.

8) Примите все меры, чтобы артиллерия, в особенности крупная, была сосредоточена за Турецким валом, а также ряд противотанковых полков.

9) Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением…».

Но ни Турецкий вал, ни Керченские обводы не были оборудованы в инженерном отношении и серьезной преграды для немцев не представляли.

Хуже того. Все три армии фронта (44-я, 47-я и 51-я), изготовившиеся к наступлению, были развернуты в один эшелон, что резко сокращало глубину обороны и резко ограничивало возможности по отражению ударов противника в случае его прорыва. Когда немцы перешли в решительное наступление, их главный удар пришелся именно по самому неудачному построению войск - по 44-й армии (командующий - генерал-лейтенант С.И. Черняк). Второй эшелон этой армии находился всего в 3–4 км от переднего края, что дало немцам возможность даже без смены позиций своей артиллерии нанести огневое поражение нашим частям на всю оперативную глубину. Что они и сделали.

К тому же большая часть советских войск была сосредоточена на северном участке Крымского фронта. Воспользовавшись этим обстоятельством, немецкое командование, имитировав основные усилия на севере, нанесло главный удар с юга, где располагалась 44-я армия.

Вот резкое и эмоциональное мнение Мехлиса о ее командующем: «Черняк. Безграмотный человек, неспособный руководить армией. Его начштаба Рождественский - мальчишка, а не организатор войск. Можно диву даваться, чья рука представила Черняка к званию генерал-лейтенанта».

«Неудачи в войнах всегда неизбежны, но их нельзя оправдать, если они возникли по безалаберности людей, которым доверено ведение войны. Это явное пренебрежение к противнику послужило трагической прелюдией к роковым поворотам в мае 1942 года».

Валентин Пикуль. «Площадь павших борцов».

В ночь на 7 мая военный совет Крымского фронта с одобрения Мехлиса направил в войска необходимые распоряжения (в связи с ожидаемым немецким наступлением. - Ред.). Увы, быстротой их передачи работники штаба фронта не озаботились. В итоге к утру они дошли даже не до всех командующих армиями!

7 мая немцы приступили к интенсивным авиационным ударам по советским позициям, особенно пунктам управления. На следующий день под прикрытием артиллерийского огня в атаку пошли пехотные части.

8 мая Мехлис отправил Сталину телеграмму, в которой написал: «Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала командующего фронтом. 7 мая, то есть накануне наступления противника, Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по овладению Кой-Аксаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно дать указания армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что наступление ожидается 10–15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и изучить со всем начсоставом, командирами соединений и штабами план обороны армий. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня показывала, что с утра противник будет наступать. По моему настоянию ошибочная в сроках ориентировка была исправлена. Сопротивлялся также Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44-й армии».

Все данные бьют прямо в глаза - завтра немцы начнут наступление, а командующий в приказе указывает срок 10–15 мая. Очевидно, не сработала разведка штаба фронта.

В ответ на свою телеграмму, в которой в очередной раз просил сменить Козлова, Мехлис получил весьма раздраженное послание Сталина: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный на месте исправлять ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки.

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов… Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».

Мехлис вроде бы заслуженно получил «на орехи». Особенно если учесть, что Сталин затем отозвал его с фронта и понизил в должности. Раздражение Верховного объяснимо: несмотря на численное превосходство наших войск в районе Керчи, они не сумели остановить немецкое наступление. Но давайте разберемся в том, что в позиции Мехлиса могло вызвать гнев Сталина? На мой взгляд, прежде всего то, что Мехлис ограничился позицией наблюдателя и не вмешался в процесс принятия решений, очевидных даже не для профессионального военного. Располагая и штурмовой авиацией, и противотанковой артиллерией, и Т-34 и КВ, превосходящими немецкие танки чехословацкого производства со слабенькой 37-мм пушкой, советское командование могло остановить немецкую 22-ю танковую дивизию.

Сегодня все шишки валятся на голову Мехлиса, на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, который-де «строил каверзы Крымскому фронту», на главнокомандующего войсками Северо-Кавказского направления маршала С.М. Будённого, на Ставку. А командование фронта как бы ни при чем… Не оправдывая промахов Мехлиса, за что он был наказан Сталиным, отмечу, что он до последнего пытался переломить стремительно ухудшавшуюся ситуацию в мае 1942-го.

Чем завершилась германская «охота на дроф», известно: 13 мая оборона наших войск была прорвана, в ночь на 14 мая маршал Будённый разрешил эвакуацию с Керченского полуострова, 15 мая противник занял Керчь. Это позволило немцам сосредоточить свои усилия на взятии Севастополя.

Такова цена катастрофы на Крымском фронте. Но не будем «смаковать» ее детали и сохраним в сердцах светлую память о всех бойцах и командирах РККА, погибших на крымской земле.

Приказ народного комиссара обороны СССР

О фактах подмены воспитательной работы репрессиями

За последнее время наблюдаются частые случаи незаконных репрессий и грубейшего превышения власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным.

Лейтенант 288-го сп Комиссаров без всяких оснований выстрелом из нагана убил красноармейца Кубицу.

Бывший начальник 21-го УР полковник Сущенко застрелил мл. сержанта Першикова за то, что он из-за болезни руки медленно слезал с машины.

Командир взвода мотострелковой роты 1026-го стрелкового полка лейтенант Микрюков застрелил своего помощника - младшего командира взвода Бабурина якобы за невыполнение приказания.

Военный комиссар 28-й танковой дивизии полковой комиссар Банквицер избил одного сержанта за то, что тот ночью закурил; он же избил майора Занозного за невыдержанный с ним разговор.

Начальник штаба 529-го стрелкового полка капитан Сакур без всяких оснований ударил два раза пистолетом ст. лейтенанта Сергеева.

Подобные нетерпимые в Красной Армии факты извращения дисциплинарной практики, превышения [слово «превышения» вписано Сталиным вместо «нарушения». - Ред.] предоставленных прав и власти, самосудов и рукоприкладства объясняются тем, что:

а) метод убеждения неправильно отодвинули на задний план, а метод репрессий в отношении к подчиненным занял первое место;

б) повседневная воспитательная работа в частях в ряде случаев подменяется руганью, репрессиями и рукоприкладством;

в) заброшен метод разъяснений и беседы командиров, комиссаров, политработников с красноармейцами, и разъяснение непонятных для красноармейцев вопросов зачастую подменяется окриком, бранью и грубостью;

г) отдельные командиры и политработники в сложных условиях боя теряются, впадают в панику и собственную растерянность прикрывают применением оружия без всяких на то оснований;

д) забыта истина, что применение репрессий является крайней мерой, допустимой лишь в случаях прямого неповиновения и открытого сопротивления в условиях боевой обстановки или в случаях злостного нарушения дисциплины и порядка лицами, сознательно идущими на срыв приказов командования.

Командиры, комиссары и политработники обязаны помнить, что без правильного сочетания метода убеждения с методом принуждения немыслимо насаждение советской воинской дисциплины и укрепление политико-морального состояния войск.

Суровая кара по отношению к злостным нарушителям воинской дисциплины, пособникам врага и явным врагам должна сочетаться с внимательным разбором всех случаев нарушения дисциплины, требующих подробного выяснения обстоятельств дела.

Необоснованные репрессии, незаконные расстрелы, самоуправство и рукоприкладство со стороны командиров и комиссаров являются проявлением безволия и безрукости, нередко ведут к обратным результатам, способствуют падению воинской дисциплины и политико-морального состояния войск и могут толкнуть нестойких бойцов к перебежкам на сторону противника.

Приказываю:

1. Восстановить в правах воспитательную работу, широко использовать метод убеждения, не подменять повседневную разъяснительную работу администрированием и репрессиями.

2. Всем командирам, политработникам и начальникам повседневно беседовать с красноармейцами, разъясняя им необходимость железной воинской дисциплины, честного выполнения своего воинского долга, военной присяги и приказов командира и начальника. В беседах разъяснять также, что над нашей Родиной нависла серьезная угроза, что для разгрома врага нужны величайшее самопожертвование, непоколебимая стойкость в бою, презрение к смерти и беспощадная борьба с трусами, дезертирами, членовредителями, провокаторами и изменниками Родины.

3. Широко разъяснять начальствующему составу, что самосуды, рукоприкладство и площадная брань, унижающая звание воина Красной Армии, ведут не к укреплению, а к подрыву дисциплины и авторитета командира и политработника.

На фронте я застал невообразимую панику. Все пушки, пулеметы, противотанковые ружья были брошены на поле боя, а люди бежали группами и в одиночку к Керченскому проливу. И если видели плывущую у берега доску или бревно, сразу же на этот предмет прыгали по несколько человек и тут же тонули. То же самое происходило, если удавалось обнаружить на берегу что-либо из плавучих средств или видели приближающуюся лодку - бросались тучей, тут же все затоплялось, и люди гибли.

Такой паники я никогда в жизни не видел - в моей военной практике подобного не случалось.

Это была какая-то стихия бедствия, хоть противник особенно и не наступал. Его авиация работала хорошо, она и создавала панику. Но ей это удалось сделать только потому, что наша авиация бездействовала, а командование фронтом растерялось и потеряло управление.

Несмотря на это, мне удалось занять ближний оборонительный керченский обвод и на нем закрепиться. Мехлису и Козлову я приказал руководить этой обороной, и если придется эвакуироваться, то они должны выехать с керченской земли последними.

Часть людей уже попала на Таманский полуостров через Керченский пролив. Там у меня была расположена стрелковая бригада трехполкового состава. Я приказал ей задерживать всех переправляющихся и сажать на оборонительный рубеж Тамани.

После всего этого я позвонил по телефону ВЧ И.В. Сталину и доложил об обстановке. Он спросил: «Что вы думаете делать дальше?» Я ответил, что будем бороться на ближнем оборонительном обводе (защищать Керчь). Но Сталин сказал: «Вы теперь должны прочно защищать Таманский полуостров, а Керчь эвакуировать».

Я все же решил Керчь защищать как можно дольше, потому что падение Керчи сразу же скажется на обороне Севастополя, у которого к моему приезду на это направление была половина боевого комплекта огнеприпасов. И я довел его к 15.5.42 до 6 боекомплектов…

Я был на командном пункте фронта, когда ко мне подошел И.А. Серов (заместитель наркома внутренних дел. - Ред.) и представился как уполномоченный НКВД от Берии. Серов у меня спросил, какие будут распоряжения. Я ответил, что при эвакуации ему надлежит потопить паровозы, чтобы они не попали в руки немцам.

Спустя 2–3 часа Серов подошел ко мне и доложил, что мое распоряжение выполнено, паровозы затоплены. Я спросил: «Как?!» Он ответил, что спустил их с мола. Я сказал: «Ну и дурак. Я же вам сказал, что это надо сделать при эвакуации, а мы еще уходить не собираемся, и паровозы нам нужны». Я приказал ему из Керчи выехать и не осложнять дела».

Затем мы переехали в г. Тамань, где был мой командный пункт. И вдруг у меня прекратилась связь с Керчью, с которой нас связывал единственный провод - телефон ВЧ. Выяснилось, что Серов приказал его перерезать.

На мой вопрос, зачем он это сделал, Серов ответил, что эта связь принадлежит НКВД и он имеет право ею распоряжаться.

Я сказал ему: «А вот распоряжаться вы, к сожалению, не умеете. Поэтому я вас отдам под суд как предателя Родины, потому что вы лишили меня возможности управлять фронтом, я остался без связи».

На другой день мне позвонил из Москвы Берия и попросил уладить дело с Серовым. Я повторил, что Серов будет отдан под суд. Тогда Берия сказал, что он Серова отзывает в Москву и сам его накажет».

Из дневниковых записей Маршала Советского Союза С.М. Буденного,
в мае 1942 года главнокомандующего войсками
Северо-Кавказского направления.

Письмо «опального генерала»

«11.2.66 г. Здравствуйте, Александр Иванович!

Большое Вам спасибо за то, что не забыли старого опального генерала. Опала моя длится вот уже почти 25 лет.

В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею ввиду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказского направления и Ставку. Также я имею ввиду Октябрьского Выдающийся литератор двадцатого века Константин Симонов, неоднократно бывавший на Керченском полуострове в дни военных противостояний, отраженных в его знаменитых «Разных днях войны», имел полное право заявить: «Войну издали не снимешь, войну можно снимать только вблизи». Этими словами К. Симонов еще раз подчеркнул неоценимую роль кино- и фотодокументов, оставивших для потомков героику и трагедию народной победы над фашизмом.

Одним из таких подлинных свидетельств ужасов Великой Отечественной войны стал фотоснимок военного фотокорреспондента Анатолия Гаранина «Смерть солдата», вошедший в классику советской военной фотографии.

Прикомандированный к штабу Крымского фронта, А. Гаранин, как представитель газеты «Красная Звезда», весной 1942 года в очередной раз отправился на передовую, чтобы отснять атаку бойцов на неприятеля во время боя.

Подразделение, увлекаемое командиром, рванулось вперед. Анатолий навел свою «лейку» на группу солдат. Кадр должен был получиться удачным – в объектив попали несколько человек, устремленных единым порывом вперед, на врага. Но в этот самый момент, перед тем как сработал затвор фотоаппарата, неожиданно в нескольких метрах от атакующих разорвался вражеский снаряд. Кадр мгновенно стал другим. Взрыв нарушил картину боя, внес в фото страшные коррективы. Вместо предполагаемого снимка атаки пленка зафиксировала трагедию. Ближайший к нам смертельно раненый боец медленно опускается на крымскую землю. Для него война окончилась – тело приняло смертоносный металл.

Где-то далеко отсюда будут слезы жены, матери, детей и родственников и вечная надежда на возвращение родного человека с той проклятой войны – надежда, угасающая с каждым днем после Победы….

Архив кино- и фотодокументов помог установить, что местом съемки фотографии «Смерть солдата» стали знаменитые Ак-Монайские позиции, находящиеся в западной части Керченского полуострова. К сожалению, пока никто не знает точного места съемок. Полоса земли от селения Ак-Монай (Каменское) до самого Черного моря длиной почти в 17 километров – свидетель гибели бойца. То самое место, где с января по май 1942 года шли ожесточенные бои с переменным успехом, завершившиеся трагедией для войск Крымского фронта.

Кто же тот боец, смерть которого мы видим на снимке? Имя его остается неизвестным. Он, скорее всего, захоронен в одной из многочисленных братских могил, находящихся в зоне Ак-Монайского перешейка. Останки солдата могут покоиться в Семисотке, Каменском, Батальном, Ячменном, Уварово и других селах, в которых по несколько братских могил с тысячами захороненных. Большинство, несмотря почти на семидесятилетний срок, прошедший после окончания боевых действий в Крыму, остаются безымянными. И главная причина этого – гибель архивных документов.

Фотография «Смерть солдата» еще раз заставляет задуматься над жестокостью самой варварской войны в истории человечества, где гибель одного – трагедия, а смерть миллионов – статистика. Та самая невозмутимая статистика, которая больше семидесяти процентов не пришедших с войны считает пропавшими без вести. В бою - морские пехотинцы 83-й бригады (1942 г.).